Учебный отпуск. Часть 1. Гром над Балтикой.

Однако Голубев не торопится атаковать. Он уводит своих в сторону. Пошли за ним и мы… Я понимаю, комполка ставит передовую группу немцев, летящих на расчистку воздуха, под удар другой шестерки своих самолетов, а сам ждет подхода основных сил – бомбардировщиков и прикрытия немцев.

Впереди завязался бой. Слышны команды: "Соколы! Слева тупорылые. Атакуем!" Потянулись светящиеся пушечные трассы. В наушниках прогромыхал чей-то крепкий мат. "Пропускай его! Пропускай! Не тянись – подставишься!" И снова – трассы.

А вот и наши гости! Впереди строя бомбардировщиков широким фронтом идут две четверки "ФВ-190". За ними вижу длинную колонну бомберов. По их флангам – еще по четыре фоки. Сколько же вас…

Голубев дает на аэродром команду поднять усиление. И тут же командует своим: "Атака снизу, на скорости, бьем лаптей!"

Шестерка гвардейцев красивым виражом заходит в атаку на бомбардировщики. Пара "лавок" отсекает кинувшихся наперерез фок. Огонь! Пушечные трассы кромсают строй "лапотников". Сразу задымили два бомбардировщика.

— Дед, не пора?!

Это Кир нервничает. Зря беспокоится. Мы вмешаемся лишь в случае крайней необходимости. Нельзя непродуманным вмешательством сорвать действия группы Голубева.

— Кир! Держать высоту! Только отбивать атаки на наших! Работай диспетчером и спасателем, понял?

— Есть…

Суматошно закрутился клубок самолетов. Вот из него выпала пара фок, и стала в правый вираж, намереваясь выйти в хвост гвардейцам.

— Звено! Удар фронтом, огонь по готовности! Пошли!

Мы молнией падаем на фок. Они, запоздав с обнаружением угрозы, обречены. "Рр-р-ры" – басовито ревут пушки. Одна фока вспыхнула, другая, одевшаяся густой черной шубой дыма, пошла вниз. Из дыма вылетела фигурка пилота, распустился двухцветный парашют. Ничего, морячки подберут.

— Звено, боевой!

Наши истребители разом вспорхнули вверх. Не прекращая виража, внимательно смотрю за воздушным боем. Первая атака группы Голубева не принесла перелома в ходе боя. Да и не могла принести… Слишком много немцев. Бомбардировщики сбили строй плотнее и под прикрытием шестерки фок продолжали идти на наши корабли. А остальные "Фокке-Вульфы" с двух сторон попытались зажать наши истребители. Маневренные "лавочки" закрутились в восходящих полувертикалях.

— Кир – удар по лидеру бомберов! Лесной – атакуем парами!

— Принял!

Как на "лапотников" падал Кир, я не видел – некогда. Две наши пары зашли на шестерку фок. Атака – и две фоки, дымя, потянулись прочь. Ффух-х, немножко полегче…

В это время на гвардейца Леню Белоусова (а он только-только начал боевые вылеты после потери ног) зашло сразу две пары немцев. Одну атаку отбил ведомый Белоусова Василий Потапов, вторую – Карпунин. Но один фашист – виртуозно маневрирующий на "ФВ-190", с разворота снова зашел в атаку. Тут в дело вступил Голубев.

— Смотри! Смотри! — только и успел крикнуть я.

Истребитель Голубева в полуразвороте кинулся наперерез фашисту. Тот заметил угрозу и свечой пошел вверх. "Лавочка" комполка, набрав скорость, стала настигать немца. Он бросился в пике, к самой воде. Голубев уверенно сидел у него на хвосте, но пока не стрелял.

Опасаясь просадки после пикирования и удара о воду, немец начал подъем. Вот теперь Голубев, державший превышение, легко настиг "Фокке-Вульф". Короткая пушечная очередь – и мотор немца встал. Отлетел фонарь фоки, и из мертвого уже истребителя вывалился летчик. Успел… хотя и высота небольшая. К парашютисту уже бежал наш катер. Получишь путевку в лагерь, фриц! Отдохнешь немного… Заслужил.

Этот удар Голубева стал переломным в бою с истребительным прикрытием. Немецкие истребители желание драться утратили совсем. Но бомбардировщики все еще пытались дотянуться до наших кораблей.

— Кир – еще удар по бомберам!

Снова сверху, в отвесном пике падает пара Извольского. Сверкнули трассы, и два "лапотника", заваливаясь, пошли вниз, в холодную балтийскую воду… Отлетались.

Пара Кирилла еще только шла в небо, как из-под облаков выскочила шестерка "Ла-5" Федорина и длинными очередями "прочесала" весь строй "Юнкерсов" на встречных курсах.

Были сбиты ведущие первой группы и ведущий второй восьмерки. Это и стало переломом всей схватки. Немцам не хватило твердости духа. В строе бомбардировщиков началась паника – побросав бомбы, "Юнкерсы" кинулись прятаться в облака, а шестерка прикрывавших их фок, огрызнувшись неприцельными очередями, вышла из боя.

Голубев по радио дал команду одной шестерке своих истребителей остаться на прикрытии кораблей до подхода усиления, а остальных повел домой. Мы пошли за ним.

Перед посадкой шестерка "Ла-5" пронеслась над аэродромом. Вдруг ударили пушечные очереди. Серое небо пронизали цепочки светлячков снарядов. Я сразу беспокойно закрутил головой, а потом успокоился. Так балтийцы извещали однополчан о своей победе…[15]

На земле я подошел к Голубеву. Его уже окружили сослуживцы и радостно трясли ему руку – поздравляли с тридцать девятым сбитым. Поздравил его и я, но он, по-моему, в суматохе и не заметил.

Тут из штаба к нам подбежал офицер с бланком радиограммы в руках.