Ученье – свет, а не захочешь светить – заставим

— Да потому, — так же вполголоса прервал допрос Дима. — Рая без ада не бывает. Слышала о такой закономерности? И если Царевна Лебедь дарит нам в виде пряника самый настоящий рай, а это всё я по-другому назвать не могу. То даже представить не берусь, каким окажется кнут. Но название ему однозначно будет — ад. И я, кажется, догадываюсь, в чём он будет заключаться.

— В чём? — с испугом и всё ещё не придя в своё обычное безэмоциональное состояние, тут же вклинилась в их разговор Вера, так и не приступив к поеданию мороженого.

— Кофе стынет, — вместо ответа задумчиво проговорил Дима, тем самым предлагая всем занять место за столом переговоров, в тенёчке, и первым подал пример, направившись в экзотическую беседку.

Подруги переглянулись и побрели следом, проваливаясь в рыхлом песке. Вера, при этом принюхавшись к мороженому, по дороге к беседке смолотила его с жадностью голодного ребёнка. Как будто сладость могли отобрать в любую секунду.

Разобрав кофейные чашечки на блюдцах и словно сговорившись, все трое лишь пригубили терпкий и горький напиток, не обладающий ни достаточной температурой, ни сладостью. Кофе остыл, пока они до него добирались, а сахар Кон зажал изначально. Ибо не заказывали.

— Рассказывай, — потребовала Вера, к этому моменту вернувшая привычное состояние с нулевыми эмоциями, — в чём, по-твоему, будет заключаться ад?

— А что тут рассказывать? — обречённо проскрипел молодой человек, отводя взгляд в сторону пальмовых зарослей. — Нас не просто так подобрали. То, что наши дары якобы дополняют друг друга, я считаю — это лишь парадная вывеска. На самом деле, собрав нас, таких красивых вместе, спроектировали сразу два психологических треугольника. Один — любовный. Второй — смертельный. Адом будут наши взаимоотношения, дорогая.

С этими словами он уставился прямым обличающим взглядом в глаза Веры. Та вздрогнула и моментально закрылась непробиваемой стеной. Выдержав укоризненный взгляд, направленный почему-то именно на неё, она, как истинная девочка, с наигранной весёлостью в голосе спросила, выловив из всего сказанного только про любовь.

— Дмитрий Вячеславович, о каком любовном треугольнике вы говорите?

— О самом обыденном, — парировал молодой человек её фальшивую радость. — Всё по классике. Ты нравишься мне.

Вера резко фыркнула на проклюнувшихся эмоциях, скривилась и хотела было что-то высказать по этому поводу, но Дима её жёстко прервал: «Помолчи!»

И, поняв, что та заткнулась, даже не начав выступать, продолжил, вернее, начал заново:

— Ты нравишься мне. Красива, сексуальна и, самое главное, являешься для меня загадкой, которую хочется во что бы то ни стало разгадать. Ты же тяготеешь к Тане. Я так понимаю, она единственная у тебя подруга и, по сути, близкий тебе человек. Помимо всего прочего, ты испытываешь к ней благодарность за то, что она спасла тебя, не дав разрушить жизнь к чёртовой матери.

Дима замолчал, буквально сверля резко покрасневшую брюнетку. Криво ухмыльнулся и перевёл взгляд на третьего представителя треугольника.

— Танечке чуть ли не с первого взгляда понравился я, — продолжил он нелицеприятные разоблачения, — и она этого даже не скрывает. Мало того, проявляет излишнюю активность в этом направлении. А вот в обратную сторону этот треугольник превращается в смертоносный.

Он опять сделал театральную паузу, после которой вновь перевёл взгляд на Веру и начал резать правду-матку:

— Я даже в кошмарном сне не могу себе представить секс с Танечкой. Это всё равно, что заниматься некрофилией. Она же всё больше склоняется к твоему уничтожению. Просто из банальной ревности, потому что она не может допустить, что ты мне нравишься. Ну а ты спишь и видишь, как бы меня придушить. Исключительно из любви к своему заболеванию. И только на том основании, что я — ненавистный самец.

Дима замолчал. Никто не решился оспорить его предположение, обдумывая сказанное. Обличитель тем временем продолжил:

— Мы вместе меньше суток по внутреннему времяисчислению, и то уже готовы вгрызться друг другу в глотку. А что будет дальше? Через месяц. Через год. Хотя год мы вряд ли протянем, если не найдём какого-то приемлемого решения. Замкнутое пространство здесь неспроста. Проблемы психологической совместимости, однако.

Вновь воцарилось молчаливое сидение, которое на этот раз затянулось надолго. Вера и Танечка ушли в себя. Дима смотрел на задумчивую парочку с видом преподавателя, гнобившего учеников. Судя по его самодовольной морде, он уже как учитель ответ знал.

— Что ты предлагаешь? — наконец прервала молчание Вера, уставившись на Диму.

— А что тут предлагать? — оскалился профессиональный соблазнитель с наглой улыбкой, даже не думая тушеваться под прожигающими взглядами сокурсниц. — Я самец. Вы две самки. Откормим Танечку, сообразим тройничок или установим очередь в моём гареме.

— А хо-хо ни хо-хо?! — вновь взорвалась на неподдельных эмоциях Вера, забыв задушить порывы праведных чувств на корню и собираясь запустить в наглеца чашкой с остывшим кофе.

— Успокойся! — расхохотался провокатор, поднимая руки в жесте «сдаюсь». — Я пошутил.