Ученье – свет, а не захочешь светить – заставим

Дима огляделся. На глаза попалась красная дверь учебной локации, в которой он уже побывал, и, посчитав идею более чем логичной, а главное, прикольной, выдал установку:

— Молодой генерал из последнего клипа о таланте Наполеона. Мне понравился его прикид.

Когда он проговаривал последние слова, худой брюнет с нечёсаными паклями волос до плеч, с надменным лицом, в чёрной треуголке с золотыми стрижеными перьями уже восседал в кресле Веры. Генерал нечеловеческими глазами без белков, застывшим немигающим взглядом сверлил молодому человеку дырку во лбу.

Дима поперхнулся. В режиме тушения пожара залил в себя чай, не в силах оторваться от черноты космоса его глаз. Причём космоса реального, а не ассоциации. Потому что, приглядевшись, он с ужасом заметил в их глубине далёкие маленькие звёздочки. И чем дольше всматривался, тем звёздный атлас в глазах Господства проявлялся отчётливее. Ему стоило большого труда выйти из оцепенения.

— Я думаю, будет правильно, если за столом появится четвёртое, персонально твоё кресло.

Кон, одобряя решение, слегка улыбнулся. Даже не так. Он как бы сымитировал улыбку, почти не меняя мимики. Выглядело величественно. Мгновение — и Наполеон Бонапарт уже сидит напротив. Два пустых кресла Веры и Танечки также оказались друг против друга.

— Кон, ты знаком с жизнью Наполеона Бонапарта? — начал Дима прощупывать почву, преследуя вполне меркантильные интересы.

Общаться с материализовавшимся ангелом оказалось значительно комфортнее, чем с невидимкой.

— Только с писанной и оцифрованной биографией во всех вариантах и транскрипциях различных точек зрения: от почитателей до ненавистников.

— Прекрасно, — соглашаясь со своими мыслями, похвалил непонятно кого Дима, продолжив: — Ты можешь сопровождать нас в учебных локациях в качестве консультанта?

— Могу, но только с консультациями общего плана.

— Кто бы сомневался, — вполголоса пробурчал молодой человек, отправляя очередной глоток чая в утробу, и тут, поставив наконец кружку на стол и складывая руки на груди, резко сменил тему: — Кон, нормализуй работу всех моих внутренних органов. Телу придай вид тренированного с рифлёными мышцами, убрав лишний жир.

На этот раз команда была выполнена аж с пятисекундной задержкой. Всё это время на лице Наполеона, то есть Господства, изображалось подобие недоумения или непонимания, к чему клонит реципиент. А когда запрошенное было выполнено, Дима, оценив на ощупь кубики пресса, попросил очистить стол и, уложив накаченные руки на полированный хрусталь, неожиданно выдал:

— А теперь давай по существу. Я так понимаю, нам можно не есть, не пить и на горшок не ходить. Ты же в состоянии сделать нас сытыми и при этом не являться ходячими контейнерами с отходами жизнедеятельности?

Господство улыбнулся одними губами и слегка качнул головой, давая понять, что уловил ход мыслей просителя.

— Идём дальше. Судя по моему рельефу мышц, тренажёрка, как и кухня, идут боком. А супервычислительный центр по сравнению с тобой — это как считать на пальцах, соревнуясь с квантовым вычислителем.

На это Кон кивать не стал, но улыбку продолжил удерживать, и Дима буквально шкурой почувствовал его интерес к своей смертной персоне. Глаза Наполеона как-то странно изменились. Во всемогущем Господстве сверкнуло любопытство.

— Отсюда вопрос, — продолжал Дима, — на кой нам нужны эти приблуды в виде кухни, компьютерного центра и беговой дорожки?

— Эти атрибуты — базовые установки, введённые в интерьер согласно анализу ваших личностей.

— Не понял, — набычился Дима, действительно не понимая, причём здесь их личности и эта хрень.

— Если не понимаешь их предназначения — это твои проблемы. Я никогда не растолковываю смысл тому, кто не понимает элементарного с первого раза. И тебе не советую. Непонятливому интеллект не поднимешь, а собственный опустишь.

— Спасибо, — стушевался Дима, услышав в совете нарекание за непонятливость, тут же вспомнив Джей, которая не стала бы вуалировать свою оценку смертному столь витиевато, а попросту обозвала бы дебилом.

Тут генерал по-солдафонски вскочил, приняв стойку смирно. Манерно-размашисто снял расшитую золотом треуголку, прижав к груди, и уставился куда-то Диме за спину. Последнему ничего не оставалось, как извернуться и выглянуть за спинку высокого кресла.

В шагах десяти, как вкопанная в песок, замерла ошарашенная Вера. Брюнетка не только переоделась, но и сменила свой привычный образ. Дима сначала даже посчитал, что девушка впервые предстала без макияжа, но, присмотревшись, мейкап всё же рассмотрел. На этот раз он был не боевым, как всегда, а изысканно утончённым, едва заметным, переводя нарочитую броскость лица медсестры в разряд милых и натурально красивых девушек.

В контраст к аристократически бледному лицу она была одета в чёрный спортивный костюм и такие же угольно-чёрные кроссовки. Притом Дима тут же отметил про себя, что Вера, несмотря на показную неприязнь к нему, все вещи выбрала фирмы «Nike». Как и у него.