Ученье – свет. Только объясните это темным

Ника таращила глаза на упакованного в броню мужчину. А он тем временем спросил:

– Какие дальнейшие приказы? Взрывать, не взрывать? Или подождем, пока сами вылезут?

Девушка совершенно по-новому глянула на разгромленный клуб. Это сотворили по приказу Ярослава? Но он же был она! Неужели подчиненные Романа Евгеньевича слушались девчонку?

– Ой!

Ей резко стало плохо. Хорошо, что спецназовец удержал за локоть, не дал упасть на обломки кирпичей. Ника нервно облизала губы.

– А вы не можете решить это сами? Хотя… Нет! Стойте! – крикнула она, когда боец уже возвращался к своим. Мужчина резко остановился, обернулся, ожидая, что она скажет. – Вам помогают?.. – Вот же влипла. Как спросить про охотников, чтобы не выдать их организацию, если их здесь нет?

«Ярослав!»

Тишина. Он это нарочно?

– Кто помогает? – Спецназовец ждал вопроса. Было видно, что он бы с огромным удовольствием кого-нибудь пристрелил. Но продолжает стоять и смотрит на нее странно. Наверное, удивляется, почему произошла столь резкая смена характера.

– Вероника!

Девушка обернулась. К ней с самым грозным видом спешил Роман Евгеньевич. Спецназовская броня сидела на нем как влитая. Оказавшись рядом, гаркнул так, что заломило уши:

– Я тебе где сказал быть? Какого черта опять лезешь на рожон? Мало тебе того, что случилось в поместье? Влезешь в свое тело, геройствуй, сколько влезет, а сейчас марш на улицу.

– Я никуда не лезу. – Ника почувствовала, как у нее по щекам покатились слезы. – Роман Евгеньевич, это я, Вероника.

Мужчина выдохнул, резко вдохнул, опять выдохнул, закинул автомат себе за спину, схватил девушку в охапку и рванул на улицу, на ходу командуя:

– Все вон из здания! Ярослав на месте.

Добежав с Никой до одного из броневиков, оцепивших здание, полковник сдал ее с рук на руки до ужаса знакомому медику, рявкнул на него: мол, головой за девушку отвечает, и помчался обратно.

А минуту спустя послышались взрывы. Спецназовцы выпрыгивали из окон и занимали позицию вокруг клуба, выставляя перед собой щиты. И когда щиты сомкнулись, гигантский энергетический купол накрыл здание целиком, отразив от мерцающей поверхности свет прожекторов.

– Ярослав! – Это был не крик, всего лишь шепот. Все силы Ника потратила на то, чтобы вырваться из рук медика… и не смогла – слишком сильной была хватка. – Пусти!

Под энергетическим куполом полыхали оранжевые взрывы, но спецназовцы стояли, продолжая держать щит.

– Не могу, у меня приказ полковника.

– Пусти, пожалуйста! – Рыдания сотрясали тело. Мужчина крепко обнял ее, чуть не раздавив, но ей уже было все равно. Если Ярослав погибнет…

– Не волнуйся, с ним все будет в порядке.

Девушка вспомнила себя такой, какой она сидела в серверной.

– Он не выживет. – Она сама не узнала свой голос, настолько он был бесцветным и безжизненным.

Удерживающий ее мужчина вздрогнул:

– Почему ты так решила?

– У него пустой резерв.

А она истратила остававшиеся жалкие крохи на игры с вентиляцией.

Ника поняла, что отняла у любимого последний шанс на спасение. Перед глазами все завертелось, и ее поглотила такая спасительная тьма, на какое-то время избавившая от невыносимой душевной боли.

Солнечный луч уже минут пять пытался пробиться под сомкнутые веки. Ника сильнее жмурилась, отворачивалась. Тогда он перемещался на ухо. Перевернувшись на живот, девушка уткнулась лицом в подушку и попыталась вновь уснуть, но сон бесследно испарился, и вместе с пробуждением вернулись воспоминания.

Хотелось выть. Неужели Ярослав не спасся? Почему клуб взорвался? Почему никто не предвидел подобного?

– Проснулась?

Ника вздрогнула, резко села и встретилась взглядом с безумно уставшими и такими же безумно счастливыми зелеными глазами.

Ярослав сидел в кресле у ее кровати и выглядел при этом так… Краше в гроб кладут. Волосы обгоревшие, на скулах – жесткая щетина. Под глазами залегли темные круги.

Он даже не переоделся. Все та же залитая кровью футболка, грязные подпаленные штаны. Но это все неважно. Отмоется, отоспится, подлечится, главное, что он жив!

Взвизгнув, Ника слетела с кровати и упала в его объятия.

– Яр, Ярушка. – Она обнимала его, целовала.

Парень смеялся, шутливо отбрыкивался, а когда она замерла, не понимая его реакцию, сам схватил в охапку и припал сухими потрескавшимися губами к ее губам.

– Никогда, слышишь, никогда больше так не делай! – шептал он между поцелуями.

– Как? – Ника понимала, что плакать сейчас глупо, но слезы сами катились из глаз.

– Не заставляй меня так за тебя бояться.

– Но это не я. – Ника уперлась руками ему в грудь и немного отстранилась. – Это все придумал твой отец.

Парень скривился, словно его заставили съесть по меньшей мере три лимона.

– Не говори о нем. Это все еще больная тема.

Больная не больная, но она должна знать.

– Вы поговорили? Вернее, успели сказать друг другу хотя бы слово?

Она не стала добавлять: «Прежде чем там начался ад». Вспомнив купол, наполненный огненными взрывами, девушка похолодела. Там же рядом были жилые дома, могли пострадать люди.

– Всех эвакуировали, – прочел ее мысли Ярослав. – Под предлогом, что террористы заложили бомбу.