Ученик

Повесить баронского сыночка на раскидистом дубе, росшем неподалеку от частокола, ограждавшего усадьбу его папаши, оказалась не судьба. Угодив вместе с "дружиной" в ловушку, устроенную наемниками, он умудрился сбежать. С ловкостью зайца пустился наутек одним из первых, когда защелкали арбалеты и несколько человек свалились с седел мертвыми. Тихая, находившаяся неподалеку от тракта поляна, где любили отдыхать путники, с ручьем, в котором поили лошадей, вдруг обернулась лязгнувшим стальными челюстями капканом. Только ухватили они волчонка не за пасть, а так – хвост прищемили. Вот он, ошалев от страха, и рванулся, что есть силы…

Лейтенант Наги, устраивавший засаду, все правильно рассчитал. Узнав, что молодой барон любит трясти купцов на Привале святого Ботульфа, послал туда для приманки три груженых мешками, сундуками и винными бочонками повозки. За возниц и сопровождающих поехали десять переодетых "мертвоголовых". Прибыли ночью на место, лошадей распрягли, запалили костры, расположились, будто на привале. По соседству местный лесничий – наемники у него для надежности взяли заложниками семью – спрятал в овраге сорок человек. Остальных же, с которыми шел Урс, провел затем тайными тропами к баронской усадьбе.

Задумка у офицера из "Черного кочета" была простая: "дружина" улетит брать с купцов дань, а он захватит опустевшее гнездо, оставшиеся несколько сторожей не помеха. После, если часть разбойников сможет уйти с поляны, где стояло высеченное из камня в полный рост изваяние святого, – укрыться им не удастся. Примчатся к воротам, а их там уже поджидают.

Но вышло не совсем так, как задумывалось. Почуял молодой волк, что нельзя в родное логово возвращаться: растворился где-то в лесной чаще вместе с несколькими слугами. Половину дня наемники в усадьбе просидели, но лишь четверо из тех, что с Привала живыми ушли, к ним в лапы попали. Вот они-то место сбежавшего хозяина на дубе и заняли, повисли спелыми желудями на крепких веревках. Живших в поместье людишек, не имевших отношения к разбою, – стариков всяких, баб с детишками, – просто выгнали. Повезло им, можно сказать, не меньше хозяина.

Урс, как вешали, смотреть не пошел, хотя Ноах с мастерами был в первом ряду собравшихся поглазеть на экзекуцию. Ученику арбалетчика становилось муторно от одной мысли о казнях: сразу вспоминались покойная матушка с Гансом. Да и представлялось ему, что человека в бою убить – это одно: тут либо ты его, либо он тебя. И совсем другое пялиться на то, как бедняга в петле "пляшет", да в портки себе гадит.

Кроме того, хотелось Урсу в стороне от всех побыть, кое о чем подумать. Когда пленников, что барончик на дорогах захватил, из подвала освободили, увидел среди них бывший ученик ювелира старого знакомого. Из прежней, мевельской жизни. И похоже, тот Урса, до которого не сразу дошло, кто перед ним, тоже узнал. Ни наемник, ни спасенный к друг другу не подошли. Урс сначала растерялся, потом побоялся. Затем решил последить, как поведет себя знакомец. А вот почему бывший пленник только издалека зыркал – оставалось догадываться. В голову парня полезли нехорошие мысли, что могут на него донести. Поэтому он старался за человеком наблюдать, но на глаза ему не попадаться. Впрочем, пленник как будто интереса к Урсу и не выказывал. Держался вместе с остальными освобожденными, пристававшими с вопросами и просьбами к господину лейтенанту.

Тем временем отряд начал собираться в обратную дорогу. Дело вышло славное, без потерь, но прибыли – почти никакой. Можно сказать, опять за жратву рисковали жизнью. Сложенный из камня баронский дом оказался пуст: ни тебе дорогого платья, ни украшений. Нашли одно серебряное и два бронзовых блюда, набор оловянных кружек, из одежды – барахло всякое… Пока в поместье сидели, каждую кладовую по три раза перерыли, но ничего ценного не обнаружили. Правда, в амбарах, погребах, на скотном дворе всего было много. Стадо коров и овец наемники угнали с собой, домашним пивом, хлебом, свеклой и горохом – одиннадцать возов нагрузили. Много чего из съестных припасов на месте оставили.

А нажитые грабежом деньги сбежавший сопляк, как выяснилось, таскал на себе в особом поясе. Вот и удрал с ними в лес. Узнав об этом от захваченных дружинников, лейтенант очень разозлился, но что поделаешь? Зажгли перед уходом поместье, подождали, пока разгорится поярче, и двинулись обратно в Самьер.

Пленных, из-за которых каша заварилась, взяли с собой. Было их не так уж и много – двенадцать человек, мужчин и женщин. Держали бедняг на хлебе и воде, одежду отобрали, всучили взамен какое-то тряпье – выглядели не лучше городских нищих. Богачей среди освобожденных не нашлось. Даже те, что баронскому сыночку выкуп пообещали и отослали родичам письма, сейчас плакались, как им жить дальше? Как назад имущество, денежки, что разбойники отобрали и пропили, вернуть? Кто им поможет в Вольные города добраться?