Читаем Ученик афериста (СИ) полностью

— Звоню в полицию и говорю, что ко мне в квартиру ломится наркоман, — пообещал Скорпиус.

— Скорпиус, да будь же ты человеком!

Кажется, скоро выйдут соседи.

— Мне нельзя открывать двери, — повторил Скорпиус. — Но я могу позвать Луи.

Эта сука надо мной еще и издевалась. Впрочем, как и большую часть всей нашей дружбы.

*

— Я молился, чтоб экспериментальное лечение не сделало из него заспиртованный в колбе экспонат, а он не свихнулся на почве своего библейского помешательства, и после всего этого он выбрасывает меня в окно, как хлам… нет, как… да даже не знаю, как что, — сообщил я, скаля зубы. — Разбил моей головой стекло и…

— И ты поцеловался лицом с асфальтом, — закончил за меня Наземникус, пронесшись пулей мимо меня с пыльным свертком, который тут же метким броском отправил в старый саквояж.

Я прижал к ссадине на носу ватный тампон, пропитанный бадьяном. Рану чуть защипало.

— Как это называется, старый?

— Это называется, что ты всех уже достал.

Только вволю нажаловавшись я присмотрелся.

— Собираешься куда-то? — нахмурился я.

Наземникус, вылез из саквояжа (воспользовавшись предварительно Заклятием Незримого Расширения) и раскрыл шкаф. В гостиную тут же ринулся рой докси — существа-паразиты, обожающие сырость и пыльные места.

— Собираюсь, — кивнул Наземникус, прихлопнув одну докси огромным канделябром, который тут же закинул в саквояж. — Рита! Где мой парадный наряд?!

Рита Скитер, вышла из кухни, одетая в зеленый фартук поверх ситцевого платья ярко-розового цвета, и угрожающе взмахнула волшебной палочкой, отчего побулькивающее содержимое кастрюли, кипевшей на плите позади нее, фонтаном брызнуло вверх.

— Там, где ты его оставил!

— А где я его оставил?!

— На стуле!

— ЕГО НЕТ НА СТУЛЕ! — орал Наземникус. — Зачем тебе нужно было убираться?! Все лежало на своих местах…

Рита раскраснелась от ярости и швырнула в него грязную пепельницу.

— Зачем я убиралась?! — рявкнула она, тряхнув тугими локонами. — Зачем я убиралась?! По моему белью пробежала крыса!

— Белье стирать не пробовала? — не удержался я, и тут же получил половником по голове.

Наземникус закурил и замахал руками.

— Уйди, Рита, не зли меня. Сам найду, вернись к своей плите, а то твое рагу не всех тараканов еще потравило.

Рита развернулась на каблуках и прошагала к плите.

— У меня за плечами пять браков, — бушевала она. — Всякое бывало. Но такого еще не было…

Я снова обработал ссадину бадьяном.

— Итак, куда собирается твой горе-муж? — спросил я.

— Иди, и у него спроси, — буркнула Рита.

Что я и сделал.

Наземникус, судя по тому, что собирался основательно — даже старые колдографии бросил охапкой в саквояж, нехотя повернулся ко мне.

— Надо залечь на дно, — сказал он. — Чего и тебе советую, кстати.

— Картель? — возмутился я. — Твой босс не охренел? Я работаю на него бесплатно, а он еще в очередной раз угрожает?

— Не картель, — отрезал Флэтчер. — Скотланд-Ярд.

Я вытаращил глаза.

— Как так-то?

— Ну, не удивляйся, магловская полиция пасет наших коллег давненько, только пока верхушку картеля за руку поймать не получается. А тут еще один подозрительный очкастый субъект дядю-полицейского-то лопатой по роже треснет на кладбище…

— Это ты треснул! — ужаснулся я, прокрутив у себя в голове эту информацию.

— … то кусает, как бешеный пекинес.

Я поверить не мог. Дядя Дадли — никому не интересный предмет интерьера в полицейском участке, иначе и не скажешь, сотряс вокруг себя весь Скотланд-Ярд?!

Приплел ли он меня к картелю?

Знает ли об этом мой отец?

Меня посадят в тюрьму или мои работодатели похоронят меня прежде?

— Хорошо, — злился я, прикрыв дверь. — Хорошо. Мне следовало его убить?

— Оставлять труп полицейского? Гениально, Поттер, — отозвался Наземникус.

— Никто не связал бы его смерть и наркокартель.

— Поэтому убить дядюшку — лучший вариант, да? Ты страшный человек, сынок, теперь не буду к тебе спиной поворачиваться.

И продолжил преспокойно паковать вещи.

Я обежал кресло, на котором лежал саквояж, и, вцепившись в его ручки, прорычал, обнажив острые зубы.

— И я узнаю о том, что у нас проблемы только сейчас и то случайно?! Уж не надумал ли ты бросить меня здесь одного?

Аферист тоже вцепился в саквояж.

— Я ценю свою незаменимость, но мне казалось, ты достаточно взрослый, чтоб я не бегал за тобой по книжному магазину и не подтирал тебе сопли, — прошипел он, уткнув мне в грудь волшебную палочку. — И не рычи на меня, а то я тебе клыки повыбиваю, ты меня знаешь.

Тяжело дыша, я разжал руку.

— Почему ты уверен, что на нас выйдут? — с трудом сдерживаясь, спросил я.

— Потому что… у меня с полицией никогда не было теплых отношений и…

— … и по любому греху приходят к тебе?

Наземникус поджал губы.

Я упал в кресло, гневно спихнув саквояж на пол.

— Если хочешь, — протянул Флэтчер, снова закурив. — Ты можешь уехать с нами. Но, учти, день, два, три, и меня здесь уже не будет.

— С нами? — насторожился я. — Только не говори, что ты берешь с собой Риту.

— Да я бы рад оставить ее, но она моя жена, как ни крути.

Я усмехнулся.

— Ну куда мне с тобой ехать? — вздохнул я.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Дети мои
Дети мои

"Дети мои" – новый роман Гузель Яхиной, самой яркой дебютантки в истории российской литературы новейшего времени, лауреата премий "Большая книга" и "Ясная Поляна" за бестселлер "Зулейха открывает глаза".Поволжье, 1920–1930-е годы. Якоб Бах – российский немец, учитель в колонии Гнаденталь. Он давно отвернулся от мира, растит единственную дочь Анче на уединенном хуторе и пишет волшебные сказки, которые чудесным и трагическим образом воплощаются в реальность."В первом романе, стремительно прославившемся и через год после дебюта жившем уже в тридцати переводах и на верху мировых литературных премий, Гузель Яхина швырнула нас в Сибирь и при этом показала татарщину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. А теперь она погружает читателя в холодную волжскую воду, в волглый мох и торф, в зыбь и слизь, в Этель−Булгу−Су, и ее «мысль народная», как Волга, глубока, и она прощупывает неметчину в себе, и в России, и, можно сказать, во всех нас. В сюжете вообще-то на первом плане любовь, смерть, и история, и политика, и война, и творчество…" Елена Костюкович

Гузель Шамилевна Яхина

Современная русская и зарубежная проза / Проза прочее / Проза