Ученик архитектора

Найти дом Давуда не составило труда. Первый же прохожий указал Джахану этот просторный особняк, окруженный огромным цветущим садом. У кованых железных ворот Джахана встретил слуга, который провел гостя по садовой дорожке и распахнул перед ним дверь. Джахан оказался в просторной светлой комнате окнами на юг. Мебели там было мало, но она отличалась роскошью и изяществом. Шкаф, инкрустированный перламутром, и несколько низких столиков с такими же инкрустациями; диван с расшитыми подушками; золотые канделябры на стенах; шелковый персидский ковер, такой красивый, что на него страшно было ступать; посреди комнаты – медная жаровня, сейчас не горевшая. Где-то тихо позвякивал колокольчик, качаемый легким ветерком. За исключением этого мелодичного звона, ни единый звук не нарушал тишины. В комнату не доносились ни стук колес по мостовой, ни голоса женщин из гарема. Даже крики чаек были здесь не слышны. Любопытно, как отнеслась первая жена Давуда к столь значительным переменам в жизни семьи, подумал Джахан. Ей ведь пришлось не только привыкнуть к роскоши, но и смириться с появлением у ее супруга новых жен. Каким образом нескольким женам одного мужчины удается уживаться под одной крышей? Это всю жизнь оставалось для него загадкой. Появившийся слуга отвлек Джахана от размышлений.

– Господин готов принять гостя, – сообщил он.

Вслед за слугой Джахан поднялся по лестнице наверх в кабинет.

Давуд, в лазурно-голубом халате и высоком тюрбане, сидел за столом с пером в руке: он только что подписал какой-то документ. Джахан с трудом узнал своего давнего товарища в этом сильно располневшем человеке с холеной, аккуратно подстриженной бородой. В комнате находились четверо учеников Давуда. Скрестив руки на груди и почтительно склонив головы, они стояли по двое по обеим сторонам стола, точно в карауле. Одеты все четверо были одинаково.

Увидав вошедшего в комнату Джахана, Давуд поднялся и расплылся в улыбке.

– Наконец-то ты соизволил прийти! – воскликнул он.

Джахан на мгновение замешкался. Он не знал, как вести себя с человеком, который прежде был его товарищем, а ныне стал его покровителем. Он уже собирался было согнуться в поклоне, когда Давуд, поспешно приблизившись, положил руку ему на плечо.

– Вне этого дома я главный придворный строитель. В его стенах – твой старый друг.

Слова эти были приятны Джахану, однако он не мог не заметить, что в голосе Давуда проскальзывают виноватые нотки. Стараясь держаться спокойно и с достоинством, он поздравил Давуда с высокой честью, пожелал новых достижений и извинился за то, что не приходил так долго.

– Главное, что ты все-таки здесь, – ответил хозяин дома.

Джахан сообщил ему, что Юсуф покинул город, но не стал вдаваться в подробности. Если Давуд и догадывался, что Юсуф совсем не тот, за кого себя выдает, то не подал виду.

– А Никола умер, – вздохнул он, выслушав Джахана. – Так что из четверых учеников Синана остались только мы с тобой. Мы его наследники. И мы должны поддерживать друг друга.

В комнату вошел чернокожий слуга с подносом, на котором стояли кувшины с напитками и чаши. Поставив поднос на столик, он бесшумно удалился. Ученики Давуда по-прежнему стояли неподвижно.

«Уж не приросли ли эти юнцы к полу, пустив под ковром корни?!» – усмехнулся про себя Джахан.

Шербет из лепестков роз, поданный с пряностями и охлажденный колотым льдом с горных вершин Бурсы, имел поистине райский вкус. Вкушать такой шербет мог позволить себе лишь очень богатый человек. Рядом на подносе стояли тарелка с несколькими видами пахлавы и чаша с густыми сливками.

Когда они осушили по чаше шербета, Давуд сказал:

– Дел так много, что у меня просто голова идет кругом. Мои жены недовольны. «Как же так, – говорят они, – ты главный придворный строитель, а ограду вокруг собственного дома починить не можешь». – (Джахан вежливо улыбнулся.) – Мне нужен помощник, честный человек, которому я могу полностью доверять, – продолжал Давуд. – Такой, как ты. Надеюсь, ты станешь не просто главным десятником, а моей правой рукой. Вместе мы горы сможем свернуть.

Польщенный Джахан рассыпался в благодарностях. Впрочем, в сердце его шевельнулось сожаление, когда он вспомнил о мальчиках из придворной школы, с которыми ему теперь придется расстаться.

Как видно, это не укрылось от Давуда, ибо он спросил:

– Что тебя печалит? Быть может, мысль о том, что отныне я стану отдавать тебе приказы?

– Вовсе нет, – решительно ответил Джахан, хотя оба они знали, что это правда. – Тебе показалось, все хорошо.

– В таком случае, мы обо всем договорились, – сказал Давуд и радостно хлопнул в ладоши. – Что же ты не ешь?