Ученик чародея

Он стоял на берегу реки, сложив на груди руки, его тяжелый взгляд скользил по кронам сосен, заставляя их трещать и содрогаться. По небу стремительно неслись грозовые тучи, то и дело раздавались раскаты грома, мир озаряли яркие вспышки молний. Бурлила река, позабыв о своем кротком нраве, мутные волны с шумом бились о берег. Вот Владыка воздел руки к небу, к ближайшей сосне протянулся стремительный огненный зигзаг, затем еще и еще — мир наполнился грохотом и треском, яростные сполохи били по лесу, ломая и калеча деревья, срывая кору и расщепляя стволы…

Наконец все кончилось. Владыка стоял, подставив лицо струям дождя, за рекой дымился обезображенный лес. Хериорх хрипло дышал, сжимая кулаки, его глаза были закрыты.

— Никто и никогда, — прошептал он, — не смеет противиться моей воле. Никто и никогда…

Он открыл глаза, медленно и глубоко вздохнул. И тут же прекратился дождь, растаяли тучи, скользнули по изувеченному миру теплые лучи солнца. Замедлила свой бег река.

Воздух был полон озона, дышалось легко и приятно. Взгляд Владыки слегка потеплел, бушевавшая в нем минуту назад ярость медленно отступала.

— Я здесь хозяин. — Хериорх взглянул на лес и холодно улыбнулся. — Моей волей держится этот мир, так было и так будет. И горе тому, кто посмеет встать у меня на пути…

Он поднял руку, медленно описал перед собой большую дугу, и вслед за его движением восставал из праха и пепла сожженный лес. Скользили над деревьями туманные струи, таяли и исчезали обугленные стволы, сменяясь новыми и свежими. Вот и все. Хериорх опустил руку. — Так было, — сказал он. — И так будет. Во веки веков…

Владыка медленно шел по саду, вдыхая сладкий аромат цветущих маслин — бушевавший за рекой ураган сюда не добрался. Не мог добраться, ибо все в этом мире было подвластно его воле. Роксана разозлила его — видит бог, она допустила ошибку. Пожалуй, на этот раз он ее еще простит. Но только на этот…

Думы о Роксане привели его к мыслям о той девушке, другой. Роксана ревнует, и это вполне понятно. Будь Татьяна чуть более покладистой, и он без лишних сомнений отправил бы Роксану в Страну Теней — видит бог, этой твари там самое место. Но пока придется подождать — увы, в этом мире самое приятное вечно приходится откладывать на потом…

Все-таки странные эти люди. Владыка невольно сжал кулаки, вспомнив глаза Татьяны. Он предложил ей несметные богатства, готов был заплатить любую цену — а она лишь смотрела на него ненавидящим взглядом и начинала кричать и биться, когда он пытался к ней прикоснуться. Да, он не обладает даром вызывать симпатию. Но неужели он и в самом деле настолько страшен и отвратителен, что даже обещанный дар свободы — в обмен на краткие минуты взаимности — не смог убедить ее покориться? Одна лишь ночь, и она обрела бы свободу…

Глупая непокорная девка… Хериорх снова сжал кулаки. Ведь никуда она от него не денется. И пожелай он, она бы давно уже ползала перед ним на коленях и целовала его ноги. Но это была бы уже не она.

Может, она одумалась? Может, хватило ей двух недель страха и отчаянья, чтобы стать более покладистой? Ведь он совсем не страшен — в конце концов, она могла бы просто зажмуриться…

Владыка взмахнул рукой, воздух перед ним с треском разорвался, обнажив зыбкое марево, Хериорх без колебаний шагнул в него. Несколько мгновений туманные струи скользили еще меж цветущих деревьев, затем потускнели и исчезли…

Он стоял у лесного ручья, неподалеку хрипло кричала какая-то птица. Здесь было мрачно и сыро, и очень жарко — Владыка недовольно поморщился. Сквозь бурые кроны деревьев просматривалось низкое небо, сплошь затянутое красноватыми тучами. Солнца не было видно — в этом мире оно появлялось не так уж часто.

Девушка спала, прислонившись к низенькому толстому деревцу, сплошь покрытому мягкой длинной шерстью. Владыка шагнул к дереву, оно вздрогнуло и испуганно сжалось, девушка тут нее проснулась. Взглянула на Владыку, лицо ее мгновенно побелело.

Стоя рядом с Татьяной, Хериорх с интересом ее разглядывал. Кажется, она с пользой провела эти дни. Владыка усмехнулся. Спутанные волосы перевязаны прядями шерсти, некогда симпатичный халатик стал грязным и изодранным. Ну еще бы, колючек здесь хватает…

Похоже, больше всего досталось ее ногам — он, помнится, отправил ее сюда босиком, это очень хорошо помогает перевоспитанию. Теперь на Татьяне была импровизированная обувь из больших кожистых листьев с тесемками из тонких стеблей лозы. Но все это плохо защищало от многочисленных колючек, ноги девушки были сплошь исколоты. Некоторые ранки уже начинали гноиться — сырая и теплая атмосфера этого райского уголка не способствовала заживлению.

— Заждалась меня, милая? — спросил Хериорх. — А я вот проведать тебя решил — дай, думаю, посмотрю, как себя чувствует наша добрая милая девочка.

— Я не звала тебя, — ответила Татьяна. — Уходи.

Владыка снова помрачнел. Итак, все это не пошло ей на пользу. Видит бог, она сама во всем виновата.