Ученик дурака (сборник)

Смотри, говорю,
роем ямку, в неё – обёртку или фольгу,
сверху перо, монету, мелкое что-то.
Или бусинку – все шкатулки ими забиты,
или камушек подбери здесь, на берегу.
Накрываешь стеклом, присыпаешь его песком,
чтобы выглядело, как будто его здесь нет.
Получился секрет, поняла?
Наш с тобой секрет.
Помни, где он зарыт,
но не делись ни с кем.

Хмурится.

Водит пальцем по грязной коленке.
«Не понимаю, папа, зачем всё это?»
Вечно с ней вот так.
И попробуй не дать ответа.
Вспоминаю что-то, говорю:
понимаешь, Ленка,
фантики умирают, когда их снимают с конфет
мы должны их похоронить.
Если сделать всё, как положено, то они
превращаются в мотыльков и летят на свет.

Она кивает, идет собирать ракушки и камни.

Её устроил ответ.

сентябрь 2011

«Супермен не читает мысли…»

Супермен не читает мысли,
это было бы слишком просто.
Сейчас объясню.
Допустим, сосед-подросток
за стеной все время крутит что-то-FM,
врубает на полную,
ты уже озверел совсем,
и мечта одна –
заставить потише орать его.
Ты едва ли скажешь:
«Я читаю соседское радио».

Так и он –

не может не слышать.
Чужие мысли
бьются в него,
как волны морские в мыс или
дождевые капли в дорогу
ямбом своим, анапестом,
не устоять под натиском.
Умные, ценные, важные
обрывки, клочки, искры.

уменьшить зад подтянуть икры

ненавижу тебя ненавижу ненавижу

овсянку
боже только бы свитер под курткой
не наизнанку

а белья-то на ней нету хочется сигарету

господи время время нужно было заранее

Супермен все время на грани и

ему хочется прекратить это.
Он напряжен так,
что я не найду эпитета.
А ведь он летает, бегает, таскает глыбы,
много умеет, мы ведь уже могли бы
перестать быть,
если бы он захотел.
Но мы живем. Он милостив
или мягкотел?

Но всему есть предел.

Думай внятно, пой про себя:

«Трата-та-та-та та-та-та».
Может быть, уцелеет
твоя частота.

сентябрь 2011

«У мастера в голове…»

У мастера в голове – истории и мигрени,
первые горят во вторых, закаляясь в горении.
Он вынимает фабулу, раскаленную докрасна:
получится пряжка, фибула
или рыбацкая снасть.

Он никогда не знает заранее,

не ждёт одобрения,
просто сжимает клещи
и даёт молотку упасть.

У мастера руки сильные и проворные.

Ему не являются говорящие вороны,
барочные пышные музы, завернутые в шелка,
замужняя дама с мимозой,
форнит с мешком порошка.

Он счетовод вообще-то,

носит в портфеле счеты.
Руки всегда в ожогах,
безделками полон шкаф.

август 2011

«Он возвращается…»