Ученик дурака (сборник)

Это сродни походу в волшебный лес.
Пока ты не прячешь железо в его земле,
пока не сходишь с тропы,
не топчешь травы,
твой путь безопасен, камни и пни мертвы.

Но стоит однажды погнаться за мотыльком,
оставить в глине следы,
из гнезда тайком
достать яйцо,
поранить случайно тис –
бросай свой компас, тебе уже не уйти.

Не важно, кем был ты раньше,
и что ты мог.
Ты – собственность этих деревьев,
ходячий мох,
орех и орешник,
змея и змеиный яд,
окатанный черный камень на дне ручья.
Ты будешь врастать
в его зеленую плоть,
ползти брусникой среди торфяных болот,
метаться цветастой птицей в плену ветвей:
без правил,
без чисел,
без имен
в голове.
Это похоже на пыльную темноту.
Пускай ты ловкач, пускай за подкладкой туз
и нож на ремне – ей не важно, кто ты такой.
Слова высыхают и крошатся под рукой.

Это как видеть последний утренний сон,
в котором ты принят, выслушан и прощен.
Всплывать из сна,
отряхиваться,
лежать,
беспомощно хлопать
стальными створками жабр.

Ты ждешь от меня набора стандартных фраз,
и ты их получишь, дружок, но не в этот раз.
Если не любишь тягучих темных баллад,
не спрашивай больше,
как у меня дела.

март 2011

«Истончился день…»

Истончился день, нет тепла нигде,
мерзнут руки, кутаюсь в шарф.
В городском пруду я топить иду
народившихся ночью стишат.

Вот мешок в руке, и возня в мешке,
сонный лепет, беспомощный писк.
А вода пруда холодна всегда
и грязна, даже жалко топить.

Говорил мне дед, предавай воде
текст, где кроме воды – ничего.
Говорил хирург: сотни две умрут
до того, как спасешь одного.

А вода пруда зелена всегда,
в ней кикиморы, ряска в ней.
А вода мутна, и не видно дна,
и не видно мешков на дне.

октябрь 2010

Час пик

Юрию Смирнову