Ученик воина. Игра форов

Он слетел с перил и отчаянно уцепился за плотного седого человека в адмиральском мундире. Оба повалились на мозаичный паркет и поднялись на ноги, как раз к тому моменту, когда Элен сбежала с лестницы. Майлз чувствовал, как краснеет — мучительно, до корней волос. Плотный мужчина тоже был ошарашен. Второй офицер — с капитанскими нашивками на воротнике — наблюдавший эту сцену, опираясь на трость, не мог удержаться от смеха.

Майлз быстро опомнился и, насколько мог, встал по стойке «смирно».

— Добрый день, отец, — звонко произнес юноша. Он слегка задрал подбородок, — пусть кто-нибудь попробует критиковать его способ передвижения.

Адмирал лорд Эйрел Форкосиган, премьер-министр Барраяра, в прошлом — лорд-регент императора Грегора Форбарры, поправил свой парадный мундир.

— Добрый день, сынок. — Глаза его смеялись. — Я… э-э… рад, что твои травмы оказались не столь серьезными.

Майлз пожал плечами, втайне радуясь, что его не донимают жалостными замечаниями при посторонних.

— Как обычно.

— Ты извини, я сейчас занят. A-а, это ты. Добрый день, Элен… Итак, Куделка, что ты думаешь об этих цифрах — о стоимости кораблей адмирала Хессмана?

— По-моему, тут что-то не то. Все это было преподнесено как-то скомканно.

— Значит, ты тоже заметил…

— Вы полагаете, он что-то туда запрятал?

— Возможно. Но что? Бюджет своей партии? Или подрядчик — его зять? Или это просто легкомысленное отношение к бюджету? Казнокрадство или всего лишь расхлябанность? Я попрошу Иллиана заняться первой из гипотез, а вам придется проработать вторую. Прижмите-ка их насчет этих цифр.

— Ох и заверещат они. Уже сегодня поднялся крик.

— Не обращай внимания. Я сам составлял подобные сметы, когда был в генштабе, и прекрасно знаю, сколько балласта туда можно засунуть. Пока у них голос не поднимется октавы на две, дави смело — им еще не больно.

Капитан Куделка широко улыбнулся, отдал честь и вышел, коротко кивнув Майлзу и Элен.

Сын с отцом стояли, глядя друг на друга, — никому не хотелось начинать неизбежный разговор. Наконец лорд Форкосиган произнес:

— Я, наверное, опаздываю к обеду…

— Только что звали, сэр, насколько мне известно, — церемонно произнес Майлз.

— Тогда пойдем… — Лорд сделал движение, словно желая помочь сыну, но потом тактично сложил руки за спиной. Они медленно, бок о бок, направились в столовую.

Через несколько часов Майлз, одетый, лежал на высоко взбитых подушках, вытянув ноги по всем медицинским правилам. Он с отвращением поглядывал на свои непокорные конечности. Мятежные провинции — вот они кто. Бунтовщики. Предатели-диверсанты… Надо бы встать, умыться, переодеться на ночь, но это требовало героических усилий. А он не герой. Он вспомнил про одного неудачливого вояку, о котором ему рассказывал дед: тот случайно застрелил под собой коня во время кавалерийской атаки, пересел на другого — и тут же застрелил и этого.

Значит, он сам натолкнул сержанта Ботари на мысль, которой больше всего боялся. Перед внутренним взором Майлза возник образ Элен — тонкий орлиный профиль, огромные темные глаза, сильные длинные ноги, влекущие бедра… Просто принцесса из старинной сказки. Или трагедии. Эх, если бы ему удалось дать ей эту роль в действительности… Но какой из него принц!

Конечно, в пьесе он мог бы сыграть аристократа. На Барраяре злодеи-интриганы во всех драмах были уродами и калеками. Если ему не суждено стать солдатом, возможно, у него есть будущее в качестве злодея.

— Я умыкну девчонку, — пророкотал Майлз зловещим басом, пытаясь испробовать непривычное амплуа, — и запру ее в своей темнице.

Потом с сожалением вздохнул, и проговорил обычным голосом:

— Вот только темницы у меня нет. Пришлось бы запереть ее в чулане. Дед прав, мы — убогое поколение. В любом случае мои соперники просто наняли бы какого-нибудь героя спасти ее. Какого-нибудь мускулистого верзилу, вроде Костолица. Известно, чем кончаются подобные затеи…

Майлз встал и принял боевую позицию: итак, меч Костолица против его… скажем, кинжала. Кинжал — самое подходящее оружие для злодея. С ним-то уж точно можно расчистить вокруг себя пространство. Но вот его пронзают мечом, и он умирает на руках Элен, а она падает в обморок… Все вздор, она попадает в объятья Костолица и теряет сознание от радости.

Взгляд Майлза упал на старинное зеркало в резной раме.

— Карлик-попрыгунчик, — проворчал он, с отвращением разглядывая свое изображение. Ему вдруг захотелось разнести стекло вдребезги, чтобы во все стороны брызнули окровавленные осколки. Но на шум сейчас же примчится караульный из холла, потом толпа родственников, и надо будет что-то объяснять. Майлз рывком повернул зеркало к стене и снова плюхнулся в кровать.