Ученик воина. Игра форов

— И все это мое! Мое… — сказал он, прислушиваясь к собственному голосу и почему-то не услышав в нем торжествующих нот.

Во-первых, сказанное было справедливо лишь отчасти. В какой степени это ценнейшее оборудование стоимостью в миллион бетанских долларов принадлежало ему, ответить было крайне сложно. Целых четыре дня напряженных переговоров ушло на выяснение того, что он так легкомысленно назвал деталями. Восемь кораблей принадлежало лично Оссеру, а восемью другими командовали капитаны-собственники. Почти все операции финансировались со стороны. Как оказалось, не менее десяти процентов его флота является собственностью Первого Банка Архипелага Джексона, известного немногочисленностью клиентов и весьма своеобразной сферой вложения денег. По сути дела, отныне Майлз косвенно поддерживал межпланетную контрабанду, промышленный шпионаж и переброску рабов с одного выхода п-в-туннеля к другому. Получалось, что он не владеет дендарийским флотом, а просто занимает должность главаря наемников.

Вопрос о принадлежности «Ариэля» и «Триумфа» осложнялся тем, что оба корабля были захвачены на поле боя. И если Танг до этого конфуза владел своим дредноутом на вполне законных основаниях, то Осон по-прежнему был должен изрядную сумму одному из банков того же Джексона, и кредит на покупку «Ариэля» до сих пор оставался невозвращенным. Оссер прекратил выплату его долгов, еще когда они оба работали на пеллиан, оставив «Луиджи-Бхарапутра-Хаусходц-Файненс-энд-Холдинг-Компани-оф-Джексон-Прайвет-Лимитед» — так, кажется, называлось заведение — единственную надежду: на страховку. Когда капитан Осон узнал, что собственный детектив вышеназванной компании прибудет для расследования его дела, он едва не грохнулся в обморок.

Одних вопросов, связанных с боевой техникой, хватало бы, чтобы свести с ума кого угодно, но ведь имелись еще проблемы с контрактами личного состава. Если бы его желудок был по-прежнему способен болеть, Майлз скончался бы от шока. Теперь вместо того, чтобы разделить прибыль между двумястами дендарийцами, надо было ухитриться распределить ее на три тысячи человек.

А может, и больше, чем на три тысячи. Дендарийский флот рос, как снежный ком. Завод уже работал, и каждый новый корабль с Фелиции привозил кандидатов в наемники. Фелициане снова контролировали пространство внутри зоны и, одну за другой, захватывали пеллианские базы, расположенные в дальних уголках системы.

Офицеры начали поговаривать о том, что пора подписывать новый контракт.

Когда эти разговоры достигали ушей Майлза, он мог лишь повторять про себя замечательное правило: «Надо уходить непобежденным». Перспектива увязнуть здесь еще глубже повергла его в ужас. Надо улепетывать, пока весь этот огромный карточный домик не рухнул.

Ему было все труднее заставлять других путать реальность с вымыслом и самому при этом четко отличать одно от другого…

Внезапно Майлз услышал шепот со стороны пандуса. Здесь была отличная акустика, и он явственно различил голос Элен:

— Нет никакой необходимости спрашивать его. Мы не на Барраяре, и никогда туда не вернемся…

— Благодаря этому маленький кусочек Барраяра навсегда останется с нами, — нежно возразил Баз. — Как глоток воздуха с родной планеты… Бог свидетель, я не в состоянии дать тебе многого из того, о чем мечтал твой отец, но та небольшая часть его воли, которую я могу исполнить, должна быть выполнена.

В ответ она издала не то стон, не то злобное рычание. Каждое упоминание о Ботари в последнее время действовало на нее, как удар в солнечное сплетение.

Наконец они поднялись на смотровую палубу: Элен первая, Баз чуть позади. На его лице мелькнула с трудом сдерживаемая торжествующая улыбка. Элен тоже улыбнулась, но одними губами.

— Медитируешь? — небрежно спросила она Майлза. — Или, как обычно, просто глядишь в окно и грызешь ногти?

Он резко поднялся (кушетка, булькнув, приняла прежнюю форму) и ответил ей в тон:

— Как же так, я ведь просил часовых не пускать сюда зевак. Так хотелось подремать часок-другой…

Улыбка База сделалась еще шире.

— Милорд, поскольку у Элен не осталось родственников, вы теперь ее опекун, не так ли?

— Очевидно, да. Честно говоря, у меня пока не было времени для обдумывания этого вопроса…

Майлз невольно поежился — ему откровенно не нравился оборот, который принимал разговор. К чему они клонят?

— Прекрасно. В таком случае, я официально прошу у вас, как у опекуна, руки этой девушки…

Как же хотелось Майлзу врезать ботинком по этим идиотски оскаленным зубам!

— …а поскольку вы одновременно являетесь моим сюзереном, я прошу у вас разрешения на брак, чтобы… постойте, как же там… А, вот: «дабы мой сын достойно служил вам, милорд», — выдал Баз свою интерпретацию официальной формулировки.

«У тебя не будет никаких сыновей, потому что я отрежу тебе яйца, вонючий ворюга, предатель поганый…»

Эти слова вихрем пронеслись у него в голове, но отразились лишь в кисловатой усмешке.

— Я понимаю вашу просьбу, — медленно произнес Майлз, — но есть некоторые трудности.

Он лихорадочно искал какие-нибудь аргументы, чтобы прикрыть ими свою ревность и ненависть.