Ученица

Разумеется, ни на что такое он не рассчитывал, просто устал от бесконечных и пока почти бесполезных заседаний и желал слетать в гости к хитроумному Ридзони, упорно не желавшему становиться одним из королевских советников. Да поесть чего-нибудь горячего и простого, вроде жареного на вертеле поросенка.

– Я утром послал Дейна с напарником и пятеркой лучших охранников в подпольный салон предсказательницы Азалины, – сообщил дракону Азхарт, когда его курьер умчался за поросенком. – Она наполовину русалка, хотя и считается что подобное невозможно.

– И что она может сказать? – не удивился этому сообщению Агорр.

Все возможно, при известном стечении обстоятельств, ведь все они вышли из одной колыбели, и простые люди и могущественные драконы. У них тоже изредка случаются полукровки, и тогда приходится очень тщательно высчитывать, где ему будет лучше прожить, этому нечаянному плоду любви дракона и хорошенькой доньи.

– Она поддерживает с ними отношения, – пожал плечами Азхарт, – однажды я оказал ей очень важную услугу. Можно сказать спас… и теперь надеюсь хоть на намек. Мне хочется знать, какая из рас приютила нашего мошенника, русалки или тролли. Но не гоблины, точно, нечем у них поживиться, да и вряд ли он мечтал жить на болотах.

Агорр согласно кивнул, он и сам уже пришел к таким же выводам. Гоблинам достались весьма неказистые владения, редкие смешанные леса, перемежающиеся с обширными болотами и озерами. Чтобы поставить захудалый домишко нужно обойти не один лесок, из корявых осин и вязов много не настроишь. И магия у них развилась подстать, отпугивающая всяких гадов да отыскивающая добычу. В основном рыбу, гусей и уток да всесезонных зайцев. Самым ценным было умение повелевать мелкими зверьками и птицами, которых заставляли приносить записки и мелкие вещи. А еще искать целебные травы, грибные и ягодные поляны. Эти помощники очень облегчали гоблинам жизнь, пробегая или перелетая напрямик через трясины, озера и овраги. Гоблины потом проходили на найденные угодья короткими тропами, прекрасно ориентируясь с помощью несложных заклинаний в густых туманах, почти постоянно стоящих над их владеньями и в почти одинаковых для все прочих перелесках.

А вот людей и существ иных рас такая жизнь очень скоро начинала угнетать и томить. У них быстро развивалась бессонница или наоборот, непреодолимая сонливость, различные болезни и упадок сил. Сбежавшие преступники предпочитали сдаться страже, чем жить на болотах, а девушки, даже самые неказистые и бедные, никогда не отвечали на ухаживания внешне ничуть не отталкивающим гоблинам, сразу отличая их по бледным, незагорелым лицам и более тщедушному телосложению.

– Я бы на его месте выбрал троллей, – задумчиво сказал дракон, – вряд ли человека, склонного к таким жестоким интригам и манипулированию целыми расами может привлечь необходимость всегда говорить правду. А с русалками иначе не получится.

– На чьем месте? – заинтересовался Азхарт.

– Гном назвал имя, дон Чемино Амбруэй. Тебе оно случайно не знакомо?

– О-о! – простонал Ридзони, сморщившись, словно откусил лимон, – Знакомо и еще как! Этот человек много лет назад сломал жизнь моим родителям и с тех пор я беспрерывно ищу следы его проделок. Даже мое агентство началось с маленькой сыскной частной конторки, которую я открыл для этого на чужое имя.

– Много лет назад? Так он уже стар? Расскажешь подробнее?

– Конечно расскажу, – вздохнул Ридзони, – но этой истории хватит на трех поросят.

– Можно пока опускать подробности, – решил правитель.

– Сначала про возраст. Он еще не стар, потому что полукровка гоблина. Как ты недавно сказал, все иногда случается. Много лет назад ведьма, живущая на границе с гоблинскими владениями, спасла на болотах молодого гоблина. На него напал шалый медведь, а парень не сумел договориться. Ведьма была кривой от рождения, некрасивой и неимоверно злой, но почему-то пожалела гоблина. А он сбежал через некоторое время, оставив ей ребенка. Вот это и был Чемино. Тогда просто Чем. Мать передала ему все свои умения, и особенно злость на весь человеческий род, а потом отправила к гоблинам. Их магия могла пригодиться ему в жизни. Об этом она сказала мне сама… тридцать лет назад, тогда она еще была жива.

– А сколько было тебе?