Ученица Ледяного Стража. Избранница Стужи. Книга 2 (СИ)

— Подстраховался? — продолжала наступать я.

Мой тон вызывал раздражение, но отец стойко держался. Он спокойно произнес:

— Не важно. Я сделал все, чтобы никто не понял, кто ты. Записал твое рождение на три месяца позже. Первые годы не показывал тебя людям и не выпускал из дворца. К счастью, в детстве ты была маленькой и худой. Все спокойно давали тебе на год меньше и считали ровесницей Амалии. Если слухи и просочились, Анитра могла считать, что я признал ребенка очередной любовницы. Мы не встречались с тех пор, как она с рук на руки передала мне тебя. А Найгаард не ждал подвоха.

Теперь я смотрела на него с сомнением:

— И зная все это, ты отправил меня сюда на учебу?

— Хотел дать тебе достойное образование, — сухо произнес отец. — Ааберг прав — больше нигде тебя учить не смогут.

Скепсиса в моем взгляде не убавилось, и отец махнул рукой:

— Не важно, на что я рассчитывал. Это не твое дело. Мои планы пошли под хвост уже дважды за последние несколько месяцев. И все благодаря тебе. Что бы ни думали северяне, Найгаард не позволит никому доказать твое происхождение. Так что сиди здесь и не высовывайся. Остальное я улажу.

Я сердито хмыкнула. Интуиция подсказывала — отец что-то не договаривает. А он тем временем возмущенно продолжил:

— Кстати, мне доложили, что ты уже подцепила кого-то из местных парней. Забудь! Найгаард не позволит тебе остаться на Севере. Это слишком опасно для тебя.

Сначала меня прошиб холодный пот. И только потом я сообразила, что он имеет в виду не куратора, а… Хеймира, что ли? Не иначе Крон подсуетился и тут!

— И что я должна здесь делать два с половиной года? — деланно возмутилась я.

— Готовиться к тому, чтобы занять достойное место в обществе, — выразительно посмотрел на меня отец. — На Западе! Никаких северных мальчишек рядом с тобой я не потерплю, поняла?

Я нехотя кивнула. Это он еще не знает, что происходит между мной и Вестейном. Ой, что будет…

Пятно на руке зачесалось, и я одернула рукав. А отец заговорил снова:

— Попрошу Ааберга блюсти твою честь и благоразумие…

Несмотря на серьезность ситуации, в этот момент я едва смогла подавить смешок. Беречь мою честь у Вестейна, может, и получится, а вот с благоразумием проблемы у нас обоих. Так что просить об этом стоило Стужу.

Но я нашла в себе силы выдавить кивок. Отец вгляделся в мое лицо и спохватился:

— Ах да… У меня для тебя кое-что есть.

Когда отец извлек из кармана плоскую шкатулку с гербом, я едва не заскрежетала зубами. После подлянки с кольцом от Бакке, принимать подарок совсем не хотелось. Без особой надежды я спросила:

— Может, не надо?

Отец тут же нахмурился:

— Роден прислал тебе подарок. Отказывать невежливо. Он мой давний соратник и опора. И я думаю, что тебе понравится.

Я неохотно взяла шкатулку из его рук. Взвесила в руке, пытаясь определить содержимое. А затем медленно и осторожно подняла крышку. Сияние бриллиантов ослепляло, и я не смогла сдержать вздох облегчения. Всего лишь безумно дорогое колье. Даже красивое.

Больше всего мне хотелось выбросить его. Но вместо этого я захлопнула крышку и с надеждой спросила:

— Теперь я могу идти на занятия?

Отец укоризненно посмотрел на меня. Пришлось поспешно добавить:

— Передай господину Гольдбергу мою благодарность.

— У тебя в руках целое состояние, — напомнил он. — Где радость на твоем лице, Анна?

Я скривилась и ничего не ответила. Радость им подавай! Единственное, чему я рада — что мне прислали не обручальное кольцо.

Отец только вздохнул и покачал головой. После этого он снова полез за пазуху и вытащил пухлый белый конверт.

— Еще и письмо? — разочарованно протянула я.

— Разумеется, — сказал отец. — И я жду, что ты напишешь подобающий ответ. Роден заслуживает большего, чем то, что ты прислала в прошлый раз.

Мой зубовный скрежет, наверное, слышали в кабинете ректора. Но я послушно взяла письмо из его рук и присовокупила к шкатулке. А затем уставилась на отца преданным и честным взглядом. Он не дрогнул и строго добавил:

— Ты все поняла? Я сейчас поговорю с ректором и твоим куратором.

— Сидеть в Академии, никаких северных мальчишек, — бодро отрапортовала я.

Разговор перешел в уже известную стадию, когда от меня требовалось только изображать готовность сделать все, что скажет отец. Правда, на этот раз он явно сомневался в моей искренности. Потому что натворить я успела… много. И это он знает далеко не все.

Но все же он махнул рукой, отпуская меня на занятия. Я вылетела из кабинета, попутно пристегивая Мистивир к поясу и одновременно пытаясь понять, что сделать со шкатулкой. За первым же поворотом я обнаружила куратора. Больше в коридоре никого не было, и я остановилась перед ним.

Вестейн заглянул мне в глаза и нахмурился:

— Все в порядке?

Я неопределенно пожала плечами. Пока мне было трудно разобраться в том, что я чувствую. Признание отца, угрозы отца, подарок Гольдберга…

Куратор в этот момент заметил шкатулку в моих руках и нахмурился:

— Что это?

— Подарок, — кисло сообщила я.

— Им обычно радуются, — негромко заметил Вестейн.