Ученые досуги Наф-Нафа

Спрос всюду спрос, особенно когда полотна ценятся в десятки миллионов. Подлинниками считаются раритеты с определенной долей достоверности, то есть «Рембрандт с вероятностью 68 %». За «процентами» тоже обычно скрывается лукавство: старые мастера имели когорту учеников и подмастерьев, наметив контуры картины предоставляли заполнение красочного пространства учениками, потом проходились «рукой мастера» и ставили подпись. Если матер признал картину своей, значит она его кисти. И что с того, что на парадных конных портретах пейзаж писал один мастер, коня — другой, тело и костюм — третий. «Основной подрядчик» выписывал только лицо. Его маленькая художественная фабрика одновременна вела работу над десятками картин, все выходили под его раскрученным «брендом». В дальнейшем ученики и подмастерья начинали свой путь с копий картин своего учителя. Так на рынке появились многочисленные полотна «школы имярек», даже «круга имярек». Авторство размывается словно капля лекарства в гомеопатическом растворе, вновь и вновь разбавляемом водой.

Тем не менее, огромный спрос устанавливает традицию считать данную картину «подлинником». Время от времени рынок раритетов потрясают «разоблачительные» скандалы. Экспертам необходимо подтверждать свою компетентность и высокий уровень: умение отличать подлинник от копии. Скандал один из лучших рекламных ходов. Но скандалы быстро вспыхивают и столь же быстро гаснут и забываются. Что станет с рынком антиквариата, куда пойдет армия искусствоведов и экспертов если провести беспристрастную инвентаризацию? Западной культуре, всему мировому искусству будет нанесен нокаутирующий удар. Поэтому «мировая культурная общественность» вынуждена мириться с великой фикцией, признать плагиат поддельщиков прошлых столетий по сути ничем неотличимый от фабрикации современного искусства заложенной в самой природе рынка, в том числе рынка искусств.

С другой стороны не нужны покупателю-обывателю и революционные страсти. Состоятельный покупатель законченный буржуа, революционный товар берет когда революции отгремели. Он закупает их как экзотику, как персидские ковры и статуэтки острова Бали, вывешивает в кухне полотно соцреализма с урожаем и колхозниками словно шкуру убитого тигра, знаменитый лик Че Гевары водружают на стену как выделанную таксидермистом голову тигра над камином в охотничьем зале. Такие вещи подбрасывают адреналин в кровь при одном взгляде на них. При повальном сенсорном голодании созерцание предметов революционного содержания может даже доктор прописать.

На счет современных символов и лозунгов воплощенных в искусство, до обыватель не очень падок. И в душе против, да и «что люди скажут». Исключение составляют работы признанных гениев, неважно кем признанных раз они признаны рынком, раз работы их стоят немало. Современный покупатель не может без искусства — оно необходимого ему для украшения гостиной, спальни, загородного дома. В «современном пространстве», то есть незаполненном архитектурой пространстве «голых стен» из бетона постоянно требуются «дизайнерские решения». Не социалистические транспаранты или неоновую рекламу прикажите вешать, хоть время от времени находятся такие чудаки. Заполнение внутреннего пространства жилища требует «цветовых пятен» на стены, завитушек и прочего, что не утомляет глаз.

Немаловажно что искусство прекрасное помещение капитала, страховка на случай кризиса или очередного витка инфляции, «несгораемый банковский вклад». Из чувства имперского патриотизма можно заиметь некий артефакт, нечто звездно-полосатое, но как единичный символ поскольку империя лишает уюта что в доме главней всего. С одной стороны дом должен радовать глаз, с другой стать сейфом.

Поэтому, несмотря на все разнообразие рынка (развитый рынок по своему определению должен представлять весь ассортимент товаров), у художника выбор в создании произведений невелик. Некое «ни то, ни се». Отчасти спасает массовый вкус что по природе в той или иной степени «дурен». Дурен от неразвитости, малообразованности или узкообразованности потребительской массы. Не воспитан, не рафинирован. В тоже время космополитичен — мало кто из горожан хочет всерьез прослыть деревенщиной натаскав в дом лоскутные одеяла и ковбойские шляпы. Массовый вкус признает лишь общие очертания, узнаваемые крупные детали, при этом артефакты должны быть функциональны, создавать все те же цветные пятна на стенах, организовывать пространство комнат, улиц городов, стран.

Для художника такое искусство конвейер, растворение в массе покупателей средней руки, в конце концов, забвение. Неуспех, в том числе и финансовый.