Ученые досуги Наф-Нафа

Феномен сельской жизни выдвигает вперед или задвигает человека, имеющего ярко выраженную склонность к той или иной роли. То есть главную черту характера. Однажды выбранный путь накладывает нелегкий крест, заставляя принять его, нести всю жизнь. Чем талантливее человек, тем лучше он «играет», а излишнее старание при наличии успехов делает изгоем, выводит в ранг полусумасшедшего. Стереотип мышления сельской жизни, вообще замкнутого сообщества, определяет поступки в их ролевой окраске. Даже на пришлых деревня надевает маски: «городской», «бродяга», «калик перехожий», «конокрад», «торговец-офеня», «цыган» и другие. Все необычные определяется термином «чудак».

Вне ролевой классификации для сельской общины-труппы людей не существует. Omnes homines agunt histrionen[139]. «Роль» понятие скорей условное, по смыслу ближе к характеру, персонажу, типажу, маске. Роль «не по тексту» заданному сценарием, но в импровизации поступков, типе поведения, обусловленном внутренней иерархией сообщества и его горизонтальными связями.

Жесткая иерархия вынесенная из первичной среды более свойственна «большим» или «малым» типам семей, где роли хоть и существуют, но не столь явно выражены. В семьях ролевое поведение обусловлено иерархическими ступенями и нишами: «родители — дети», «муж-жена» и прочие, занимаемые при замене старшего поколения младшим с течением времени. Глава семейства всегда останется таковым сколько бы поколений старших сыновей не вступило в права владения хозяйством-домом. Однако «не выраженность» роли в семье обусловлена иной, более патриархальной альтернативой. Семья заимствована из глубин веков когда человек уже стал человеком и пробыл им довольно долго. Только дома крестьянин может на время снять маску. Разобравшись с домашними хозяйственными делами, все попрятав по амбарам, расставив по полочкам, наказав шаловливых детей и попинав жене, в общем — укрепив собственную власть и закрепив камни иерархии, хозяин может расслабиться: превратиться в обычного человека. Напиться, подурачиться, выкинуть все, что угодно. Кругом свои: только жена и дети. Ничто не выйдет за стены хаты. Только своим можно доверить главную тайну: «я не маска, я не орган общины — я человек». Но это тоже игра — все всем известно, но соседи играют роль что «не видят и не слышат».

Быть полноценным человеком внутри общины опасно поскольку становишься частью равной целому. Такое не прощается: в лучшем случае выселки, изгнание, если ни красный петух над крышей, а то и тихо забьют дрекольем в вечеру. Деревенские жутко недоверчивы несмотря на свою наивность. Круг их доверия не дальше жены и детей. Отсюда высокие и прочные заборы в деревне, которая, кажется, вообще должна быть сплошным кибутцем.

Для чего вводить вместо термина «сельская община» понятие «труппа»? Поскольку социальные связи представляют деревню все-таки во внешней среде, внутренние же взаимоотношения близки к игре. Единство действия во множестве ритуалов и предрассудков свято соблюдается в неизменности в неизменности самого действа.

Старость и смерть освобождают амплуа, делая роли вакантными, что вызывает постоянные но не столь частые, «актерские» свары. Пресловутая тяга деревни к «наиву» есть рисование масок и театральных ситуаций. Общественное мнение деревни, в отличие от Провинции не предполагает сокрытия каких-то семейных тайн, все и так всем известно. Отчасти от скученности, прижатости друг к другу небольшого круга людей, ограниченности тем разговоров и обмена мнений. Отчасти из-за предопределенности роли. Например: «у неумехи всегда все вкривь и вкось» — сломанная ступица в колесе его телеги воспринимается, как норма, а неожиданный «склад да лад», как настоящая сенсация.

Чужая семейная жизнь в деревне часть театральной игры, позволяющей другим семьям на время превратиться из актеров в зрителей, которые обращаются в подобие древнегреческого театрального хора, обладающего единым суждением, обычно «по совести». Мнение людей, исключительно «своих» — соседей, обычно родственников различной степени удаленности родства, в силу близких браков создающих иллюзию «большой семьи», «вселенского родства» не столько отражение в зеркале, сколько вынос на общую сцену внутрисемейных дел, расширение семейного круга до уровня родственной общины. Важно не отраженное мнение, но прямое, обязательно коллективное решение, «суд» сельского круга: «Что люди скажут, то и будет, как «обтчество» решит». Невозможно идти в труппе против всех. Маска не может существовать без других масок. Театр — без их совокупности.