«Ученые» с большой дороги

Можно себе представить, что великое открытие задержалось к выходу в свет на год-другой из-за козней недоброжелателей. Бывало в истории науки, что авторство переходило из рук в руки. Но не было прецедента, чтобы открытие в двадцатом веке задерживалось на десятки лет, и не проросло бы в другом месте. Даже если считать, что наша секретность была непроницаемой, то после 1991 г. адепты «торсионных» полей пытаются всеми силами привлечь к себе внимание сказочными посулами. И никакого внимания в мире! Ни одной попытки воспроизвести фантастические результаты. (На одном из закрытых совещаний, где Акимов сообщил о передаче информации по «спинорному каналу», кто-то из «компетентных органов» спросил, а не слышны ли аналогичные передачи с территории США? Не владеют ли они там этой тайной? Нет, улыбнулся Акимов, это единственная область науки, где мы далеко обошли Америку. Печальная победа!)

Есть еще одно популярное заблуждение — относительно свободы мнений в точных науках. Из комментария А. Валентинова следует, что физик может верить в теорию относительности, а может и не верить. Нечто типа свободы конфессии. Тут надо сказать без обиняков, что в точных науках неограниченной свободы мнений нет, потому что законы природы объективны и не зависят от вкусов служителей науки. Мнения могут существовать только на стадии обсуждения гипотезы. Подтвержденная гипотеза становится истиной и существенного различия мнений не допускает. А что касается того, что полярные мнения все-таки встречаются, то это просто следствие того, что науке служат живые люди, которым свойственны заблуждения. Сегодня всего уже знать нельзя, особенно вне своей профессиональной компетенции. Это было трудно уже в начале века. Верил же Бутлеров в спиритизм и был при этом великим химиком (хотя и смеялся над ним за это другой великий химик Менделеев). Почему бы и геологу-нефтянику академику А. Трофимуку не иметь своего взгляда на теорию относительности? Но если в теорию относительности не верит физик, то он не физик — это же вопрос не веры, а знания.

Тотальная секретность нанесла большой урон нашей науке и технике, лишая ученых общения и выводя разработки из-под контроля научной общественности. Но история со «спинорными» полями — это особый случай, это апогей. Здесь речь идет не о замедлении прогресса, а о его фальсификации, не о том, что общество переплатило за скромные результаты, а о том, что оно платило за обман.