Читаем Учимся читать быстро полностью

«В *** августа, перед *** молодого месяца, вдруг наступили *** погоды, какие так свойственны северному *** Черного ***. То по целым *** тяжело *** над *** и *** густой ***, и тогда огромная сирена на маяке *** днем и ***, точно *** бык. То с утра до *** ***, не переставая ***, как водяная ***, ***, превращавший глинистые *** и *** в сплошную густую ***, в которой *** надолго возы и ***. То *** с северо-запада, со *** степи *** ураган; от него *** деревьев ***, пригибаясь и ***, точно волны в ***, гремели по *** железные *** дач, и казалось, будто кто-то *** по ним в подкованных ***; вздрагивали оконные ***, хлопали ***, и дико завывало в печных ***. Несколько рыбачьих *** заблудилось в ***, а два и совсем не ***: только спустя неделю повыбрасывало трупы *** в разных *** берега.

*** пригородного *** курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивы и мнительные, как все южане, – поспешно *** в город.

...

А. И. Куприн «Гранатовый браслет»

В середине августа, перед рождением молодого месяца, вдруг наступили отвратительные погоды, какие так свойственны северному побережью Черного моря. То по целым суткам тяжело лежал над землею и морем густой туман, и тогда огромная сирена на маяке ревела днем и ночью, точно бешеный бык. То с утра до утра шел, не переставая мелкий, как водяная пыль, дождик, превращавший глинистые дороги и тропинки в сплошную густую грязь, в которой увязали надолго возы и экипажи. То задувал с северо-запада, со стороны степи свирепый ураган; от него верхушки деревьев раскачивались, пригибаясь и выпрямляясь, точно волны в бурю, гремели по ночам железные кровли дач, и казалось, будто кто-то бегает по ним в подкованных сапогах; вздрагивали оконные рамы, хлопали двери, и дико завывало в печных трубах. Несколько рыбачьих баркасов заблудилось в море, а два и совсем не вернулись: только спустя неделю повыбрасывало трупы рыбаков в разных местах берега.

Обитатели пригородного морского курорта – большей частью греки и евреи, жизнелюбивые и мнительные, как все южане, – поспешно перебирались в город.

...

А. И. Куприн «Гранатовый браслет»

*** тому назад Алексей Алексеевич, заканчивая *** некоторых ***, посетил в поисках за *** *** дом. Как сейчас он *** эту минуту. Солнце *** в морозный закат. По холодеющим *** уже закурилась поземка. Древняя ***, каркая, снялась с убранной инеем *** и *** снегом Алексея Алексеевича, идущего в лисьем *** по ***, только что расчищенной в *** вдоль берега.

На речке, присев у ***, деревенская *** черпала воду; подняла *** на коромысло и ***, оглядываясь на барина, *** и чернобровая. На *** между сугробами зажигался кое-где *** по замерзшим ***; слышался скрип *** да ясные в морозном *** голоса. Унылая и *** картина.

Алексей Алексеевич, входя на *** *** дома, велел *** дверь и вошел в ***. Здесь все было покрыто ***, ветхо и полуразрушено. ***, идущий впереди, освещал *** то позолоту на ***, то сваленные в *** обломки ***. *** крыса перебежала комнату. Все ***, очевидно, было унесено из ***. Алексей Алексеевич уже хотел ***, но заглянул в ***, пустое *** и на *** увидел висевший косо, большой, во весь ***, *** молодой ***. Казачок *** фонарь. *** было подернуто пылью, но *** свежи, и Алексей Алексеевич разглядел дивной *** лицо, гладко ***, пудреные волосы, высокие *** бровей, *** и страстный рот с приподнятыми уголками и *** платье, открывавшее до *** девственную грудь. ***, спокойно лежавшая ниже ***, держала указательным и большим *** розу.

Алексей Алексеевич ***, что это портрет покойной *** Прасковьи Павловны Тулуповой, его троюродной ***, которую он видал только будучи ребенком. *** сейчас же был унесен в дом и повешен в ***.

Много *** Алексей Алексеевич видел перед *** этот ***. Читая ли ***, – он очень *** описания *** по диким ***, – или делая *** в тетради, куря ***, или просто *** в бисерных *** по навощенному ***, – Алексей Алексеевич понемногу наградил это *** всеми прекрасными *** доброты, *** и ***. Он про себя стал называть Прасковью Павловну подругой одиноких часов и вдохновительницей своих ***.

Однажды он *** ее во сне такою же, как на ***, – *** и надменной, лишь *** в ее руке была ***, и он тянулся, чтобы вынуть цветок из ***, и не мог. Алексей Алексеевич *** с тревожно *** сердцем и горячей ***. С этой *** он не мог без *** смотреть на ***. Образ Прасковьи Павловны овладел его ***.

...

А. Н. Толстой «Граф Калиостро»

Полгода тому назад Алексей Алексеевич, заканчивая отделку некоторых комнат, посетил в поисках за вещами старый дом. Как сейчас он вспоминает эту минуту. Солнце садилось в морозный закат. По холодеющим полям уже закурилась поземка. Древняя ворона, каркая, снялась с убранной инеем березы и осыпала снегом Алексея Алексеевича, идущего в лисьем тулупчике по дорожке, только что расчищенной в снегу вдоль берега.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки
Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова
Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова

Эта книга – о знаменитом романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». И еще – о литературном истэблишменте, который Михаил Афанасьевич назвал Массолитом. В последнее время с завидной регулярностью выходят книги, в которых обещают раскрыть все тайны великого романа. Авторы подобных произведений задаются одними и теми же вопросами, на которые находят не менее предсказуемые ответы.Стало чуть ли не традицией задавать риторический вопрос: почему Мастер не заслужил «света», то есть, в чем заключается его вина. Вместе с тем, ответ на него следует из «открытой», незашифрованной части романа, он лежит буквально на поверхности.Критик-булгаковед Альфред Барков предлагает альтернативный взгляд на роман и на фигуру Мастера. По мнению автора, прототипом для Мастера стал не кто иной, как Максим Горький. Барков считает, что дата смерти Горького (1936 год) и есть время событий основной сюжетной линии романа «Мастер и Маргарита». Читайте и удивляйтесь!

Альфред Николаевич Барков

Языкознание, иностранные языки
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука