А это уже рассказ человека, который вырос, возможно, отметил совершеннолетие, после которого по негласным законам тех времен тотальный надзор со стороны родителей прекращается, и первый раз вдохнул полной грудью. Гувернер покинул его дом, родители, поняв, что их сын уже вполне самостоятельный человек, ослабили контроль, и теперь молодой человек может осознать, что на самом деле происходит в его семье, какие отношения соединяют родителей, как его мать относится к отцу и наоборот. Отец, как понимает молодой человек, женился на матери по расчету и вряд ли любит мать, та же беспрекословно слушалась своего мужа, переживала за семью, волновалась за все, что происходило в ней. Она боялась отца, а он держался с ней строго и холодно. Возможно, то, что видел молодой человек, – модель его будущей семьи, его взаимоотношений с будущей женой. Или же наоборот, юноша не будет вести себя со своей супругой так, как ведет себя отец с матерью.
Был седьмой час вечера. Целый день шел дождь, и теперь разгуливалось. Голубое, как горящая сера, озеро, с точками лодок и их пропадающими следами, неподвижно, гладко, как будто выпукло расстилалось перед окнами между разнообразными зелеными берегами, уходило вперед, сжимаясь между двумя громадными уступами, и, темнея, упиралось и исчезало в нагроможденных друг на друге долинах, горах, облаках и льдинах. На первом плане мокрые светло-зеленые разбегающиеся берега с тростником, лугами, садами и дачами; далее темно-зеленые поросшие уступы с развалинами замков; на дне скомканная бело-лиловая горная даль с причудливыми скалистыми и бело-матовыми снеговыми вершинами; и все залитое нежной, прозрачной лазурью воздуха и освещенное прорвавшимися с разорванного неба жаркими лучами заката. Ни на озере, ни на горах, ни на небе ни одной цельной линии, ни одного цельного цвета, ни одного одинакового момента, везде движение, несимметричность, причудливость, бесконечная смесь и разнообразие теней и линий, и во всем спокойствие, мягкость, единство и необходимость прекрасного.
Л. Н. Толстой «Из записок князя Д. Нехлюдова»
Вечер. Целый день шел проливной дождь, и теперь природа как бы просыпалась. Человек стоит около окна. Перед ним озеро. Голубое и гладкое, озеро как бы путается в изгибах берега, поросшего тростником, и снова появляется, освобождается, ровное и прекрасное. Вот оно огибает берег, на котором сохранились развалины старинного замка, снова появляется и в конце концов исчезает в уступах гор, и не видно его конца. От гор веет свежестью и прохладой, и заметен контраст между зеленью под окнами и белоснежными вершинами вдалеке. А воздух как будто бы хрустальный. Кажется, что до него можно дотронутся, и он зазвенит, начнет заливаться волшебной трелью. И нет никаких прямых линий. Все так причудливо изогнуто, так замысловато запутано…
Хлебная уборка была во всем разгаре. Необозримое блестяще-желтое поле замыкалось только с одной стороны высоким синеющим лесом, который тогда казался мне самым отдаленным, таинственным местом, за которым или кончается свет, или начинаются необитаемые страны. Все поле было покрыто копнами и народом. В высокой густой ржи виднелись кой-где на выжатой полосе согнутая спина жницы, взмах колосьев, когда она перекладывала их между пальцев, женщина в тени, нагнувшаяся над люлькой, и разбросанные снопы по усеянному васильками жнивью. В другой стороне мужики в одних рубахах, стоя на телегах, накладывали копны и пылили по сухому, раскаленному полю. Староста, в сапогах и армяке внакидку, с бирками в руке, издалека заметив попа, снял свою поярковую шляпу, утирал рыжую голову и бороду полотенцем и покрикивал на баб.
Л. Н. Толстой «Детство»
Лето, жара, солнце в самом зените. Бескрайнее поле ржи. Вдалеке виден лес, но он настолько далек, что даже возникают сомнения, а настоящий ли он. На самом ли деле там растут деревья или это только кажется? Так может рассуждать маленький мальчик, от лица которого ведется повествование. Ему не разрешалось ходить в этот лес и в воображение рисовало сказочных существ – эльфов и чудовищ, которые живут не так уж и далеко, всего лишь за полем, но попасть туда невозможно. Зато прямо перед тобой кипит реальная жизнь. Мальчик сидит рядом с полем на пригорке, в руке у него возможно, яблоко, а карманы набиты всякими чудными камешками, которые мы так любили собирать в детстве и приносить домой, несмотря на строгие запреты родителей. Мальчик с интересом наблюдает, как собирают хлеб.
На поле работают люди. Недалеко от мальчика в тени лежит ребенок, совсем еще крошка, и плачет. Его мать работает, не разгибая спины, на поле, ей не с кем оставить малыша, и она принесла его с собой. Малыш заливается плачем, мать спешит к ребенку и нагибается над ним. Наверное, ребенок проголодался. Женщина начинает кормить младенца.