Читаем Учимся читать быстро полностью

Были позади топкие болота, в которых обитали драконы; и жуткая горная цепь, сквозь которую пришлось пройти – тамошние орки еще долго будут зализывать раны. Осталось идти еще немного. Лес – последний барьер перед Городом. Это был один из немногих городов, уцелевших после апокалипсиса; другие были разрушены временем и мерзкими тварями. Никто не знал, что было раньше, и только очень древние старики рассказывали, что слышали от своих родителей. Будто раньше все было по-другому, люди жили в городах и не задумывались о том, как выжить. Но в результате какой-то генетической катастрофы из лабораторий вырвались на свободу экспериментальные образцы животных и растений, и люди оказались перед ними бессильны, а когда объединились, было уже поздно.

Человек никогда не задумывался о том, какая жизнь была раньше. Это удел стариков – сидеть и размышлять. Он должен был кормить и защищать свой клан и не отвлекаться на бесполезные размышления. Он был воин, а не философ. Что польза думать о том, что было, если съесть тебя могут сегодня.

В Городе он надеялся получить вакцину – единственное спасение для своего клана. Месяц назад трое охотников не вернулись домой. Когда их нашли, один был еще жив. Он успел рассказать о том, как они наткнулись на странное растение, которое выстрелило в них струей жидкости. Он был дальше остальных, поэтому и протянул дольше. Умирал он страшно: кровь его словно вскипела, подняв резко температуру тела, и выступила через поры в коже; глаза вытекли, на вскрытии все внутренние органы были также пропитаны излившейся кровью, мозг представлял собой однородную распадающуюся массу.

Затем умерли те, кто нашел их. Пока врачи искали причину, погибли около двадцати человек. Смогли установить только, что это какая-то мутация вируса Эбола. А люди продолжали умирать; единственное, что пока могли сделать, это на некоторое время отсрочить летальный исход, используя антипирогенные и стандартные противовирусные препараты. Умирали и сами врачи, так как вирус передавался всеми возможными способами. Уже несколько десятков человек лежали в лихорадке. На совете было решено искать помощи в Городе, так как там сохранились еще биолаборатории, где можно было создать вакцину.

И теперь он шел и думал, сколько еще человек умрет, прежде чем он с вакциной вернется назад.

Лес, одичавший за несколько поколений, для неподготовленного человека становился последней земной обителью. Не столько его непроходимые чащи, в которых без компаса легко было заблудиться, сколько твари, населяющие его, угрожали смертельной опасностью. Саблезубые Чебурашки набрасывались на человека, укутывая его, как сетью, своими огромными ушами, и вонзали в него острые десятидюймовые клыки. Плотоядные Чипполино маскировались среди обычной зелени, а когда кто-то проходил рядом – выбрасывали из головы стрекательные щупальца, впрыскивая в жертву смертельную дозу нейротоксина. Кроме того, были еще росянки, способные проглотить небольшого слоненка; лианы, обвивавшие человека и высасывающие из него все жидкости и еще множество опасностей.

Уже несколько раз приходилось пускать в ход меч и прорубать себе дорогу в этих дебрях. Один раз встретился Чипполино, но он уже кого-то переваривал, поэтому на человека не обратил внимания. Двух Чебурашек он прошил очередью из автомата, когда они с разных сторон пытались накинуться на него. Их головы он завернул в защитный полог, рассчитывая обменять в Городе на несколько обойм к АКМ.

Перейти на страницу:

Похожие книги

Агония и возрождение романтизма
Агония и возрождение романтизма

Романтизм в русской литературе, вопреки тезисам школьной программы, – явление, которое вовсе не исчерпывается художественными опытами начала XIX века. Михаил Вайскопф – израильский славист и автор исследования «Влюбленный демиург», послужившего итоговым стимулом для этой книги, – видит в романтике непреходящую основу русской культуры, ее гибельный и вместе с тем живительный метафизический опыт. Его новая книга охватывает столетний период с конца романтического золотого века в 1840-х до 1940-х годов, когда катастрофы XX века оборвали жизни и литературные судьбы последних русских романтиков в широком диапазоне от Булгакова до Мандельштама. Первая часть работы сфокусирована на анализе литературной ситуации первой половины XIX столетия, вторая посвящена творчеству Афанасия Фета, третья изучает различные модификации романтизма в предсоветские и советские годы, а четвертая предлагает по-новому посмотреть на довоенное творчество Владимира Набокова. Приложением к книге служит «Пропащая грамота» – семь небольших рассказов и стилизаций, написанных автором.

Михаил Яковлевич Вайскопф

Языкознание, иностранные языки
Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова
Метла Маргариты. Ключи к роману Булгакова

Эта книга – о знаменитом романе М.А. Булгакова «Мастер и Маргарита». И еще – о литературном истэблишменте, который Михаил Афанасьевич назвал Массолитом. В последнее время с завидной регулярностью выходят книги, в которых обещают раскрыть все тайны великого романа. Авторы подобных произведений задаются одними и теми же вопросами, на которые находят не менее предсказуемые ответы.Стало чуть ли не традицией задавать риторический вопрос: почему Мастер не заслужил «света», то есть, в чем заключается его вина. Вместе с тем, ответ на него следует из «открытой», незашифрованной части романа, он лежит буквально на поверхности.Критик-булгаковед Альфред Барков предлагает альтернативный взгляд на роман и на фигуру Мастера. По мнению автора, прототипом для Мастера стал не кто иной, как Максим Горький. Барков считает, что дата смерти Горького (1936 год) и есть время событий основной сюжетной линии романа «Мастер и Маргарита». Читайте и удивляйтесь!

Альфред Николаевич Барков

Языкознание, иностранные языки
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции
История русской литературы второй половины XX века. Том II. 1953–1993. В авторской редакции

Во второй половине ХХ века русская литература шла своим драматическим путём, преодолевая жесткий идеологический контроль цензуры и партийных структур. В 1953 году писательские организации начали подготовку ко II съезду Союза писателей СССР, в газетах и журналах публиковались установочные статьи о социалистическом реализме, о положительном герое, о роли писателей в строительстве нового процветающего общества. Накануне съезда М. Шолохов представил 126 страниц романа «Поднятая целина» Д. Шепилову, который счёл, что «главы густо насыщены натуралистическими сценами и даже явно эротическими моментами», и сообщил об этом Хрущёву. Отправив главы на доработку, два партийных чиновника по-своему решили творческий вопрос. II съезд советских писателей (1954) проходил под строгим контролем сотрудников ЦК КПСС, лишь однажды прозвучала яркая речь М.А. Шолохова. По указанию высших ревнителей чистоты идеологии с критикой М. Шолохова выступил Ф. Гладков, вслед за ним – прозападные либералы. В тот период бушевала полемика вокруг романов В. Гроссмана «Жизнь и судьба», Б. Пастернака «Доктор Живаго», В. Дудинцева «Не хлебом единым», произведений А. Солженицына, развернулись дискуссии между журналами «Новый мир» и «Октябрь», а затем между журналами «Молодая гвардия» и «Новый мир». Итогом стала добровольная отставка Л. Соболева, председателя Союза писателей России, написавшего в президиум ЦК КПСС о том, что он не в силах победить антирусскую группу писателей: «Эта возня живо напоминает давние рапповские времена, когда искусство «организовать собрание», «подготовить выборы», «провести резолюцию» было доведено до совершенства, включительно до тщательного распределения ролей: кому, когда, где и о чём именно говорить. Противопоставить современным мастерам закулисной борьбы мы ничего не можем. У нас нет ни опыта, ни испытанных ораторов, и войско наше рассеяно по всему простору России, его не соберешь ни в Переделкине, ни в Малеевке для разработки «сценария» съезда, плановой таблицы и раздачи заданий» (Источник. 1998. № 3. С. 104). А со страниц журналов и книг к читателям приходили прекрасные произведения русских писателей, таких как Михаил Шолохов, Анна Ахматова, Борис Пастернак (сборники стихов), Александр Твардовский, Евгений Носов, Константин Воробьёв, Василий Белов, Виктор Астафьев, Аркадий Савеличев, Владимир Личутин, Николай Рубцов, Николай Тряпкин, Владимир Соколов, Юрий Кузнецов…Издание включает обзоры литературы нескольких десятилетий, литературные портреты.

Виктор Васильевич Петелин

Культурология / История / Языкознание, иностранные языки / Языкознание / Образование и наука