Учись слушать. Серфинг на радиоволне

«Тех, кого общество считает не имеющими ценности, бесполезными людьми, мы считаем драгоценными для жизни и для Земли, – провозгласил француз Жан Ванье, основатель всемирной общины “Вера и свет”, объединившей умственно отсталых детей, их родителей и друзей. – Эти люди не требуют могущества, власти, богатства или значимости. Они призывают к нежности, пониманию и любви. Община “Вера и свет” – маленькое дело, почти ничто, всего лишь знак, что любовь в этом мире возможна!»

Такие общины теперь существуют во всех странах: и в Африке, и в Австралии, Индии, Ливане… Движение «Вера и свет» докатилось и до Москвы. Здесь беззаветный человек Миша Завалов принял под крыло «людей, драгоценных для жизни на Земле».

Фото Сергея Давидяка

Андрей Гнездилов, врач, писатель, психолог, создатель первого хосписа в России, в Лахте под Петербургом. В его квартире на последнем этаже старого питерского дома есть башенка с колоколами. Гнездилов говорит: «Звон колокола утишает боль. Как звуковое солнце, колокол может создать для человека мост через пространства».

У себя дома он устраивал костюмированные вечера для пациентов. Гости наряжались в старинные костюмы и становились персонажами сказочного спектакля. Возникал живой театр, в котором нет зрителей, где все актеры.

«Невероятно тяжела роль больного человека, он живет с ощущением отверженности и постоянной тревоги, – рассказывает Гнездилов. – А выйти из этого состояния помогает мой театр. В мире сказки многое меняется, да и сам ты, уже владея волшебными силами, можешь справиться с болезнью. И увидеть свет бесконечной жизни».

Героем нашей радиопередачи стал Саша Хавкин по прозвищу Нежный – с таинственнейшим на планете синдромом Дауна. Саше стукнуло двадцать пять, но в душе он как Питер Пэн, навсегда оставшийся ребенком.

– Ах, Марина, – сразу поразил меня Саша, – я давно о вас мечтал, я всю ночь не спал, я с вами с трех лет знаком, вы мне очень нравитесь!

Я была растрогана, смущена… Следом он подошел к звукооператору и сказал ей те же самые слова, полные искренней любви и неподдельной сердечности.

Саша Нежный, к тебе обращаюсь я из радиоприемника, про тебя я пою свою песню. День, когда я увидела тебя, – счастливый день. Ты встретил меня словами: радость моя, ты пел и аккомпанировал на гитаре, в тот день ты научил меня играть в шашки, и мы играли с тобой в шашки пять часов.

Все истории, связанные с тобой, – не просто истории, но притчи, как странствующие сюжеты о Серафиме Саровском, Чжуан-цзы или Франциске Ассизском.

Однажды ты показал мне кассету, черную с золотыми буковками.

– Это моя любимая кассета, – сказал ты. – Я ее часто слушаю.

– А что на ней записано?

– НИЧЕГО, – ответил Саша.

Как-то ребят из общины друзья привели в Сокольники, покататься на аттракционах. Они сели на карусели, в лодку, лодка стала раскачиваться и подниматься. Все перепугались, но молчат. А Саша говорит:

– Я уже не так молод, чтобы кататься на каруселях.

С этими словами он снял с головы кепку и бросил вниз.

– Мужчина! – крикнул он. – Остановите аттракцион, я кепку уронил!

А когда мы ехали всей общиной на дачу, народ в электричке на нас как-то подозрительно косился. Даже пальцами показывали. Обычное дело. Многих это ранит, и детей и родителей. А Саша Нежный улыбнулся и сказал:

– Гляди, как на нас смотрят. Как на иностранных туристов.

В то лето Саша по личному приглашению Жана Ванье собирался во Францию. Вот список вещей, которые он счел необходимым взять с собой в Париж: «Черные очки, тапочки, тельняшка, карманный фонарик, фломастеры». На обложке русского перевода книги «Ковчег» Жана Ванье напечатан Сашин рисунок: цветными карандашами сильной линией, которая свойственна ребенку или гению, Саша нарисовал большую лодку с хрупкими людьми в бушующем океане.