Учись тонуть

Полицейские уходят, Копано при этом держит пакет на отлете, будто боясь запачкаться. Их машина удаляется. Я так и не узнала, почему Джосайя до сих пор под арестом. Минуту спустя подъезжает Кабо, с ним рядом сидит Адам.

— Я встретил вашего мужа в нескольких милях отсюда. — Кабо, выходя из машины, качает головой. — Он уже возвращался домой, и темнело слишком быстро.

Адам с мрачным лицом стоит перед домом и смотрит себе под ноги.

— Я получил ваше сообщение насчет собак. — Кабо берет меня за руку. — Завтра поеду на крестины племянницы и буду как раз рядом с питомником. Я позвоню и привезу их после обеда. — Он нерешительно смотрит на Адама, а потом на меня и поправляет очки.

— Останьтесь выпить с нами чаю, Кабо.

Устраиваемся на веранде, и я завариваю чай. Мы с Адамом стараемся не смотреть друг на друга.

— Нам следовало окрестить Сэма, — в тишине произносит Адам. Его лицо в пыли, глаза налиты кровью. — Сэмюэл означает «услышанный Богом», ты помнишь? Бог услышал бы, как он зовет нас, будь он крещен.

Я наконец смотрю на Адама. Пристально, в упор.

— Ты ведь не станешь притворяться, будто внезапно уверовал в Бога?

Кабо неловко ерзает, поглядывая то на Адама, то на меня. Адам поднимает голову, в розовеющем небе клином пролетают ласточки. У меня мелькает мысль, что они мигрируют в Англию. Я перестала следить за сменой времен года. Что там сейчас? Весна? Лето?

— Моя теперешняя потребность в Боге не делает возможность его существования менее вероятной, — бормочет Адам.

В его словах отсутствует привычная рациональность.

— Может, мне стоит начать молиться, — неожиданно усмехается он. — Если Сэм мертв, как иначе ему попасть в рай?

— Не думаю, что Бог заключает подобные сделки, — мягко вмешивается Кабо. — Он в любом случае позаботится о Сэме.

Наступает то время суток, когда вдруг становится тихо, — короткая пауза перед полной темнотой. Кабо понижает голос, как в церкви, Адам злится.

— Бог обязан быть на моей стороне, — выкрикивает он. — Я приехал в Африку, чтобы оказывать помощь.

Какой мы воображали Африку? Само ее название звучало заманчиво, но теперь уже трудно вспомнить почему. Адам считал, что будет полезным людям, я тоже. Как самонадеянно выглядит это теперь, как наивно. Сомневаюсь, что мы чем-то помогли, в нашей помощи здесь не было никакой необходимости. Африки, которую мы себе нафантазировали, не существует. Мы не нашли здесь ничего из того, что ожидали. Напротив, как бы там ни обстояли дела с Богом, Африка стала для нас местом потери.

Глава 30

Ботсвана, апрель 2014 года

Из множества вопросов в моей голове мало-помалу остается лишь несколько. Жив он или мертв? Убит сразу после похищения или его перед смертью помучили? Мои мысли мечутся от одного варианта к другому, боясь задержаться на чем-то одном. А меж тем утекают часы и дни. Я почти не ем, у меня кровоточат десны. Просыпаясь, я чувствую привкус железа во рту, словно во сне обсасывала ножи.

Мое молоко исчезло быстрее, чем я предполагала. В какой-то момент грудь просто прекратила ныть. Я не могу избавиться от мысли, что моему телу известно больше, чем разуму. Молоко теперь не нужно, потому что Сэм мертв.

Адам ездит в консульство три раза в неделю, и всегда один. Больше о Боге он не заговаривает, он стал молчаливым и мало ест. Гудвилл рассказал об отделе противодействия торговле людьми при Международной организации по миграции, но обращаться туда за помощью теперь слишком поздно. За последние две недели Сэма могли вывезти в другую страну. Гудвилл разглагольствует о бдительности широких слоев населения и защите свидетелей, но я почти не слушаю его. Мне представляется Сэм в какой-то душной задней комнате, на грязной койке, исхудавший и плачущий. По ночам я лежу без сна и гадаю, вспомнит ли он меня, если его найдут.

Зоуи ходит за мной по пятам и просится на ручки. Перемещения по дому даются мне с трудом, шум и свет причиняют боль. Целыми днями я прочесываю интернет и просматриваю каждый новостной канал. Девочки требуют от меня сказок, но я часто теряю сюжетную нить и то и дело начинаю сначала.

Отчужденность между мной и Адамом нарастает. Мы почти не говорим друг с другом. Спим в одной комнате, но я ложусь позднее, когда Адам уже заснул, а он встает раньше меня и к тому времени, когда мы с девочками собираемся завтракать, уже уезжает обыскивать буш или в консульство.

Вчера самолет с журналистами дважды пролетел над нашим домом так низко, что гнулись и дрожали эвкалипты. Три сторожевые собаки, размещенные в больших конурах рядом с гаражом и обычно спящие дни напролет, проснулись, заметались в своем вольере и заскулили. К счастью, в это время девочки были в доме, а не в саду.