Учитель

– Да что я, Иисус Христос, чтобы мне ноги омывать?

– Иисус не Иисус, а забота о человеке всегда потом добром обернется.

Я действительно почувствовал, что ноги немного замерзли да и после прихода в теплое помещение, как говорят, «изморозь» по спине пошла.

Я разулся, а Наталья Николаевна уже притащила чугун с горячей водой и ковшик. Только я нагнулся к ногам, как она уже взяла их в руки и, хитро улыбаясь, сказала:

– Вы уж дозвольте мне за мужиком поухаживать. Чай, забыла, как его в руках-то держат. Про нас с вами в поселке Бог весть что говорят. Все бабы допытываются, какой вы в постели. Говорю - такой, что закачаешься.

– Ну, вы меня прямо в краску вгоняете.

– А ведь действительно в краску вогнала, у вас даже нимб над головой засветился.

– Это вам показалось. А вам спасибо, действительно ноги немного примерзли. Только я четвертинку забыл в магазинчике взять, что-то совсем из головы вылетело

– Ничего страшного, у меня давно припасенная стоит. А я картошечки сварила, в печке стоит, грибочков соленых нарезала, маслом постным заправила, да еще сальца кусочек нарезала. Резала и любовалась перламутром, которым оно отливает.

– Ох, Наталья Николаевна, да вы даже сытого человека соблазните у вас откушать.

– Садитесь вот сюда, под образа. Боженьки мои, да до чего вы с ликом Господним схожи, ну прямо как родственники, прости Господи слова мои дерзкие.

– Что вы, Наталья Николаевна, сегодня не такая как всегда. Случилось что?

– День сегодня особенный. Погодите маненько и я вам все расскажу.

Не переставая говорить, хозяйка быстро разложила картошку по тарелкам, придвинула вилки старинные, кованые, на ручках приклепаны щечки из орехового дерева, на века вилки сделаны и этой вилочкой можно без труда наколоть и рыжичек размером с пуговку и такой же маринованный масленок. Налив водку в граненые рюмки на небольшой ножке, хозяйка приподняла ее и сказала:

– Пью за здоровье ваше и говорю спасибо Господу нашему, что свел нас вместе в этой жизни.

Раскрасневшаяся хозяйка залпом выпила рюмку и быстро закусила солеными огурцами. Выпил и я. Есть что-то таинственное в потреблении крепких напитков, которые в нормальном состоянии горят и могут быть даже заправлены в двигатель и автомобиля, и самолета. И работать эти машины будут так же и чадить будут меньше. Все-таки за спиртовыми машинами будущее, если спирт для человека в малых количествах как лекарство используется. Ведь бензин или керосин мы не пьем, помереть можно и от маленькой дозы, хотя при простудах полезно горло прополоскать светильным керосином. Водка сначала разлила горечь по рту, а потом горечь исчезла и я с большим удовольствие подцепил на вилку кусочек сала с прожилочками мяса. Отменный продукт.

Хозяйка что-то говорила о нынешних ценах на продукты, о соседях, что выносят на базар козье молоко, об участковом милиционере, который ей все глазки строит, о том, что хатенку нужно будет летом латать и о чем-то еще, что проходило мимо моего сознания, но было слышно в качестве каких-то отдельных слов.

Я сидел и прислушивался к своему состоянию. Вроде бы ничего не произошло, но что-то изменилось. Меня не раздражала болтовня хозяйки, которая весела потому, что добилась своего - сегодняшняя ночь, а потом и последующие будут ее. Я видел расправленную широкую кровать с подушками для двух человек, а моя постель даже и не расправлялась. Мне было интересно, чем занимаются соседи, меня не тяготила необходимость завтра идти на службу и общаться с не вполне приятными для меня сослуживцами, которые считали меня белой вороной, неизвестно по какой причине затесавшейся в их корпоративный коллектив, а за глаза меня называли «солдафоном», но и это не обижало.

– А что это вы в кулаке зажимаете? - спросила хозяйка.

В кулаке у меня был зажат крестик и я не хотел никому его показывать. И я подумал, что и хозяйке незачем знать об этом. И хозяйка, как будто не задавала никакого вопроса, сказала потупив глаза:

– Наверное, пора уже спать. Времени-то почти что десять часов.

Я погладил ее по голове, поцеловал ее в щеку и мысленно пожелал спокойной ночи. Не прошло и десяти минут как из хозяйского угла уже доносилось мерное посапывание очень привлекательной и соблазнительной женщины. Но разве в этом мое призвание?, - думал я. - Она даже во сне ждет меня, чувствуя как мужские руки проходят по ее телу, сжимают еще упругие груди, прижимают ее тело к крепкому мужскому телу, целуют сладким поцелуем и происходит соитие до того сладостное, что человек совершенно не думает о том, что продолжение рода человеческого связано с мучениями, болью, физической и душевной, разочарованиями, радостями и утратами. Пусть спит спокойно. Ее половинка еще не пришла. Может быть, это будет тот участковый уполномоченный, который на меня искоса поглядывает, но побаивается, зная, что я служил в органах ВЧК. Нужно будет как можно скорее поставить вопрос о выделении мне отдельной комнаты в коммунальной квартире, чтобы избежать искушений, которыми уставлена наша дорога к царствию небесному.

Глава 18