Учитель для ангела

Казалось бы, можно было дать ей немного времени, чтобы оторваться по полной, покутить напоследок так, чтоб вся локация вздрогнула, но нет, Арокани приняли решение вернуть своего игрока именно сейчас. Так стоило ли удивляться тому, что появление сталкера эта дамочка должна была воспринять как подлую подставу? К счастью, опасения Врана не оправдались, клиентка оказалась вполне разумной особой и почти сразу согласилась на эвакуацию, только попросила о недельной отсрочке, чтобы проститься с уже взрослой дочерью. Ещё одной её просьбой была маскировка убийства под несчастный случай, потому что ей не хотелось, чтобы дочь потратила свою жизнь на поиск и наказание убийцы.

Эта просьба по-настоящему тронула сердце сталкера, обычно игрокам было глубоко фиолетово, что станет с их окружением после выхода из Игры. В общем, он согласился и предложил клиентке на выбор несколько вариантов имитации несчастного случая, из которых та выбрала взрыв газового баллона в каком-нибудь уединённом месте, где огонь не сможет причинить вреда окружающим. Очень кстати такое место быстро нашлось, им оказался как раз тот самый домик цвета осенней листвы, куда Вран и направился дожидаться приезда клиентки.

На создание нужных декораций у него ушло не больше часа, и никаких других дел не предвиделось, так что оставалось только предаваться безделью. Наверное, можно было бы ожидать, что Вран начнёт сетовать на скуку, и в иных обстоятельствах именно так бы и случилось, но сейчас он был даже рад этой вынужденной передышке. После восстановления памяти его жизнь, словно поезд, сошедший с рельс, полетела под откос, и несколько лишних дней дали Врану возможность поставить этот фильм-катастрофу на паузу, чтобы осмыслить произошедшее.

Глава клана, только без клана — это было даже несуразнее, чем цирк с конями, только без коней. Наверное, в Аэрии не могло бы существовать чего-то более трагичного, чем судьба главы погибшего клана, ведь взятые обеты обрекали выжившего на добровольное самоуничтожение, да и закон не оставлял ему права выбора, глава погибшего клана был обязан разделить судьбу своего клана. Впрочем, этот закон пока ни разу не применялся, а в исторических анналах даже упоминание о подобных казусах отсутствовало, видимо, по причине того, что столь маловероятное событие ни разу не случалось. Собственно, Вран и не собирался оспаривать справедливость и правомерность заочно вынесенного ему приговора, просто он предпочёл бы избежать участи самоубийцы, а предоставить право отправить себя в небытие тем, кто уничтожил его клан, а именно Пятёрке.

Шансов на то, чтобы встретиться лицом к лицу с кем-то из членов Совета, у него не имелось от слова совсем, прямого доступа к их драгоценным тушкам не было даже у членов правящих кланов. Общение с подчинёнными обычно осуществлялось через терминалы удалённого доступа, и для этого требовалось знать специальный код, которого у Врана, естественно, не имелось. Проникнуть в Офир, как называли главный игровой зал, вообще было нереально, так как это помещение постоянно перемещалось внутри здания Совета, используя алгоритм случайных чисел. Определить его местоположение было возможно только с помощью синхронизатора, который даже не был физическим гаджетом, это была программа, зашитая непосредственно в мозг членов Совета. В общем, о силовых методах можно было сразу забыть, оставалось только ждать, когда же у палачей дойдут руки до их добровольной жертвы.

Оказавшись в роли червяка, насаженного на крючок, в ожидании быть сожранным хищной рыбой, Вран получил сомнительное удовольствие убедиться на собственной шкуре в справедливости максимы о том, что ожидание смерти хуже самой смерти. Не удивительно, что он очень быстро начал скатываться в депрессию, но тут случилось нечто непредвиденное. Ласковое бабье лето, как разбойник, подло напало на хмурого мизантропа из-за угла, оглушив его тишиной и заморочив каким-то неестественным, прямо-таки тотальным покоем, растворившим депрессию как кипяток кусочек сахара. В результате, тоскливое ожидание смерти как-то незаметно превратилось в блаженное созерцание танца солнечных или лунных бликов на озёрной глади. Вран выкинул из головы все мысли о своей горькой участи и целыми днями просиживал на краю самодельного деревянного пирса в компании раскладного кресла, тёплого пледа и термоса с чаем.