Учитель для ангела

— Один раз мы уже сделали для тебя исключение, — посетовал Арокан, — и посмотри, что из этого вышло.

— Собираетесь развоплотить моё сознание, — это был вовсе не вопрос, а потому палач даже не потрудился на него ответить. — А как же твои песни насчёт убийства в Аэрии?

— Так ведь ты отправишься в свой последний путь не отсюда, а из мира Игры, — Арокан состроил невинную гримасу, — так что беспокоиться не о чем.

Вран уже давно был готов к такой развязке, но известие о том, что члены его клана на самом деле живы, меняло всё. Теперь он просто обязан был бороться за свою жизнь, и у него имелось для этого одно средство, правда, довольно сомнительное, учитывая решительный настрой палачей. Но терять главе клана всё равно было уже нечего.

— А что если я выкуплю свою жизнь? — нахально предложил он. Вообще-то, изначально Вран не планировал использовать полученные в результате откровения знания в качестве платёжного средства, они должны были стать его прощальным подарком этому миру, но тут уж выбирать не приходилось. — Думаю, у меня есть то, что нужно Совету.

— А я думаю, что тебе слабо заинтересовать нас настолько, чтобы мы позволили этой заряженной бомбе разгуливать на свободе, — Арокан скептично ухмыльнулся, — но если хочешь попытать счастья, излагай.

— Я знаю, почему происходит деградация аэров, и как это остановить, — на одном дыхании выпалил Вран.

Несколько долгих секунд член Пятёрки раздумывал над полученной информацией, а потом на его лице появилось выражение удивления.

— Всё-таки заинтересовал, — он утвердительно кивнул, — ладно, устрою тебе свидание с бывшими коллегами. Если твои сведения окажутся для нас полезными, мы позволим тебе присоединиться к клану. Не обижайся, но в Офир ты отправишься в бесчувственном состоянии, — повинуясь жесту Арокана, один из телохранителей подошёл к Врану и вколол ему быстродействующее снотворное.

Очнулся пленник уже в кресле у знакомого до боли игрового стола, за которым проводил большую часть своей жизни в те времена, когда Пятёрка ещё была Шестёркой. Все пятеро членов Совета тоже сидели каждый в своём кресле, но в отличие от Врана, их руки не были прикованы к подлокотникам. Что ж, их трудно было винить в трусости, поскольку репутация главы клана Ставрати не располагала к беспечности. Вран обвёл тоскливым взглядом этих всесильных судей, которые через несколько минут запросто могли поменять своё амплуа на палачей, и горько усмехнулся. Арокан, Транзар, Низабия, Ильбраз и Белитар, когда-то они были его друзьями, с которыми Вран делился буквально всем, а теперь в их взглядах легко читалась неприкрытая даже фальшивой вежливостью ненависть.

— Мы слушаем, — без лишних предисловий обратился к пленнику Низабия.

— Вам не нужно меня бояться, — Вран кивнул на металлические обручи на своих запястьях, — бояться следует вас самих, причём не только мне, но и всем аэрам.

— Давай без патетики, — фыркнул Арокан, — я обещал Совету конструктивный разговор.

— Ладно, не будем терять времени, — усилием воли Вран задавил вполне объяснимое волнение и приступил к изложению идей, пришедших ему в откровении. — Для начала хочу признать, что у вас были основания для расправы над Ставрати. Если бы нам действительно удалось обрушить барьер, то вашей власти очень быстро пришёл бы конец. Вот только мы выбрали ошибочный путь, — он сокрушённо покачал головой, — решили, что для уничтожения барьера достаточно будет снести программу стирания памяти.

— Неужели Ставрат в кои веки признал свою ошибку? — язвительно поинтересовался Ильбраз.

— Глупо было бы это отрицать, — Вран покладисто кивнул, — но наши заблуждения имели под собой солидную теоретическую базу. В конце концов, барьер образовался именно в результате стирания, так что наши предположения были оправданы. Вот только мы не учли вклад Пятёрки.

— Что ты хочешь этим сказать? — возмутился Арокан.

— Спустя триста лет стирание уже перестало быть существенным фактором, влияющим на плотность барьера, — Вран обвёл аудиторию испытывающим взглядом, словно ожидал от членов Совета чистосердечного признания. — Возможно, снос программы и оказал бы какое-то незначительное действие, но результата, на который рассчитывали Ставрати, он бы не дал.

— Хочешь сказать, что мы напрасно пошли на крайние меры? — снова подал голос Ильбраз, и на этот раз в нём явственно слышалась настороженность.

— Думаю, причиной расправы с моим кланом было не опасение за судьбу Аэрии или даже прочность вашей власти, — Вран презрительно хмыкнул, — а желание сохранить в тайне действия Пятёрки. Ведь причиной уплотнения барьера были вы сами.

— Вот как? — Арокан злобно ухмыльнулся, и на лицах остальных членов Совета появилась схожая гримаса. — Выходит, мы все злодеи?

— Вот только не нужно заливать, что это для вас новость, — брови Врана сошлись над переносицей, демонстрируя презрение к наглым лгунам, — вы целенаправленно увеличивали плотность барьера, чтобы отсечь остальные кланы от бесплатной кормушки и тем самым — от управления инфополем Аэрии.