Учитель Истории

— Кажется, я понял, кого ты имеешь в виду, — улыбнулся я про себя. — Определенно стоит попробовать… Как только мы отсюда выберемся.

В ответ девочка разразилась потоком ругани.

— Чертова нога! Да перестань ты уже болеть! Бесполезная кривая коряга!

— Ты скучаешь по нему? — спросил я безо всяких прелюдий.

— По кому? — она отвлеклась от самоистязания и притихла.

Боится ответа, понял я. Но отступать уже поздно.

— По Алику.

Она заговорила не сразу.

— Тебе мама рассказала, да? Конечно, она, кто же еще. Мне иногда кажется, она меня винит во всем, что произошло. Ну, в этой истории с Аликом и громобоями, заварухе с квартирой. Я говорю себе, что это не так, но получается не очень убедительно. Да, я скучаю по Алику. Он был очень хороший. Но он не вернется ко мне.

— Думаешь, не вернется? Судя по тому, что я слышал о нем, он не из таких.

— Он испугался.

Вот и весь ответ.

— Почему ты так решила? — задал я последний глупый вопрос.

— Потому что иначе он не уехал бы вот так, один. Он взял бы меня с собой. И я поехала бы.

Глава XXXII: Потери и приобретения

Вообще я не собирался развязывать против громобоев полноценную партизанскую войну. Не настолько еще я расхотел жить. Нужно было как-то дотерпеть до пятницы, провести последний урок — и ехать домой. Потом вернуться в понедельник, сходить в суд, закончить дело с квартирой (перед этим, разумеется, освободив Яниного отца), после чего покинуть Младов уже навсегда. Без сокровищ, но со своей головой на плечах и шкурой на костях…

Все пошло насмарку. Все уже давно пошло насмарку, просто раньше… Да, раньше это не било лично по мне.

А теперь ударило. И для этого даже не понадобилось дожидаться, когда мы покинем пещеру.

— Мне так жаль… — опиравшаяся на самодельный костыль и мое плечо Яна, с трудом сдерживалась, чтобы не заплакать при виде дымящихся останков машины. — Мы оставили ее здесь… А они нашли…

— Да, нашли, — подтвердил я безжизненным голосом. — Этого стоило ожидать.

— Она была такая красивая… Такая классная…

Я вдохнул запах паленой резины, бензина и пластика. Так вот всё и заканчивается. Не уберег. Не сохранил… Даже не знаю, что теперь сказать. Сколько раз выручала ты меня, Пенелопушка — и не сосчитаешь сходу. Много раз. И от полиции мы с тобой убегали, и от бандитов. И за похитителями гонялись. И на летней резине по заснеженному лесу рассекали. И чего еще только не делали… Ты попадала в аварии, царапалась, билась — но я восстанавливал тебя, потому что лучшей машины все равно было не найти. Три года мы были вместе, и за все эти три года ты не заслужила ни единого дурного слова в свой адрес. А теперь…

— А теперь это куча горелого металла.

Яна подалась чуть вперед, повернулась и заглянула мне в глаза.

— Ее можно починить?

Я издал лишь короткий истерический смешок.

— Шутишь? Конечно же, нет.

— И что теперь делать?

— Ничего, — я перехватил ее руку поудобнее. — Нужно поймать машину и возвращаться в Младов. Я вызову такси.

— Тебе не жалко? — лицо девочки приняло удивленно-озадаченное выражение. — Я думала, ты дорожишь ей.

— Жалко, — сухо ответил я сквозь подступающий к горлу комок. — Эта тачка не раз и не два меня выручала. Поэтому да, я очень дорожил ей. Но здесь нет трагедии: это всего лишь железо. Мне выплатят страховку, и я куплю новую машину. Куда хуже, что теперь они точно знают, кого ловили в лесу.

— Да, действительно… Об этом я не подумала.

— Поэтому нам нужно как можно скорее выбраться отсюда. Пока им не стало известно, что со мной была ты.

— Они все равно рано или поздно выяснят. К тому же, мне нельзя домой.

— Конечно, тебе нельзя домой, — я подумал немного о другом, но вывод оказался точно таким же. — Тебе нужно в больницу. Черт, в больницу! Точно!

Двадцать минут спустя, когда уже окончательно рассвело, перед заброшенной усадьбой тормознула карета скорой помощи, откуда тотчас выпрыгнул взъерошенный Еремицкий.

— Где Жеха? Что случилось? Ты выглядишь, как бомж-неандерталец. И она не лучше. Совсем сдурел сюда свою малолетку тащить? Ох, ты ж, мать моя женщина, ёж с огнеметом… Это что, твоя тачка?

— Лёвушка, — воззвал я к нему, даже не думая отвечать на многочисленные вопросы. — Болтологией займемся позже. Всеми правдами прошу: увези девочку отсюда. У нее что-то с коленом, то ли вывих, то ли перелом — я не пойму. Ей срочно нужна помощь. И безопасность.

— Сделаю, — тут же организовался маммолог. — Ступать можешь?

Это уже к Яне. Та отрицательно помотала головой.

— Даже дотронуться больно.

— Ясно. Ребята, давайте каталку. Ты сам поедешь?

А это уже мне. Из машины вылезли два санитара, начали готовить эвакуацию.

— Нет, — подумав, отказался я. — Мне нужно кое-что проверить. Женя на связь не выходил?

— Не выходил. Вчера написал, что отлучится вечером на пару часов. С тех пор не могу до него дозвониться. Недоступен.

— Ясно. Тогда увидимся позже.

— Филипп! — позвала меня Яна.

Я обернулся.

— Да, красавица?

— Если они что-нибудь сделают с тобой, я все расскажу полиции.

Я хотел сказать в ответ что-нибудь благородно-возвышенное, но меня перебил прямолинейный Лев.