Учитель Истории

— Башку, башку прячь! — тут же закричали мне, и я послушался. В двух шага от меня стояла машина с пробитыми колесами. Не обращая внимания на боль, я закатился за нее и только потом осмотрелся. Стреляли через узкий промежуток меж двух старых четырехэтажек, сразу за которыми начиналась огороженная низким сетчатым забором территория школы. Видимо, с крыши одиночный кемпер пальнул. Да, как бы тихо сейчас не было, подходить столь близко к месту, где гарантированно сидит враг, было на редкость глупой затеей. Не все же громобои поголовно экипированы кастетами и рогатками… Есть у них и такие вот дальнобойные штуки. Мысленно отругав себя за несовместимый с жизнью идиотизм, я громко спросил в пустоту — совсем как недавно вопрошал несчастный Костя:

— Кто здесь?

Ответом мне был невеселый смех:

— Дедушка Мороз.

Захрустел снег, и вдруг непонятно откуда рядом со мной возник молодой парень в полной военной экипировке. Только без погон. Я сначала решил, что он военный и есть, но круглое простоватое лицо и заметно выпирающее из-под камуфляжа пивное брюшко отмели эту гипотезу.

— Живой, братан? Куда попали? Блин, чел, да ты весь в кровище!

Я осторожно потрогал бок. Болит.

— Это не моя в основном. Помогал тут одному пострадавшему… Пытался помочь.

— Сейчас посмотрим… Покажи? — он оперативно обшмонал меня на предмет опасности (забрал пистолет), бросил быстрый взгляд на рану, затем коротко махнул кому-то рукой. — И угораздило же тебя сюда забраться, брателло. Ты не громобой случайно?

— А что, похож? — в тон ему ответил я.

— Вроде, нет, — пузатый скептически скривил лицо. — Громобои по одному не ходят, минимум по двое. И в масках. Если можешь двигаться, давай назад, вон за ту помойку. Здесь опасно торчать, они иногда сверху пуляют.

Двигаться я мог.

— Что здесь происходит? — спросил я пять минут спустя, когда, укрывшись за массивной бетонной плитой, мы занялись моей раной.

— Позиционная война, — вояка извлек из сумки антисептик и бинты. — Давай заголяйся.

— С кем воюете? — я послушно задрал куртку и свитер, после чего зажмурился. Ну не люблю я на раны смотреть. Тем более, на свои. Если там что-то страшное, мне скажут, а нет — так и незачем пялиться.

Пузатый меж тем ответил:

— С громобоями, с кем же еще нам воевать. Они в школе засели. — далее последовал удивленно-одобрительный «фюить». — Да ты лаки, братан. Вскользь прошло, по коже. Не дырка даже, а так, ранка. Сейчас стрептоцидом присыплю.

— Мне за эту ночь и так нафартило на пятьдесят лет вперед, — я осторожно открыл глаза, посмотрел на залитый кровью бок.

— Ничего, какие твои годы. Первый огнестрел? Такое ранение — это плюс десять поинтов к крутизне. Потом будешь бабам показывать, хвалиться. Они это любят.

— Едва ли моя жена одобрит как первое, так и второе, — я поморщился: сильно защипало. — Вы их сдерживаете или штурмуете?

— Ни то, ни другое. Они там сидят, а мы здесь. Взяли их в кольцо, отстреливаем новых, кто подходит. Тебе повезло: решили поближе подпустить. Только они тебя не признали, чувак. Поэтому признали мы.

— Я заметил, — надо бы предложить им свою помощь. — Сколько вас?

— Сколько надо, — уклончиво ответил «фельдшер», накладывая бинт. — Ты вообще чего вылез-то?

— Я ищу одного… Нет, даже двух человек.

— Многие ищут. У меня на глазах одного такого искателя прямо посреди улицы подстрелили. Хорошо хоть не насмерть.

— Я понимаю. Вы ведь из дружины, верно? — парень неохотно кивнул. — Мне нужно попасть в школу.

— А мне нужно в туалет. Ничего, уже второй час терплю. Кстати, да, пока я не на позиции…

— Ну зашибись… — большое удовольствие наблюдать, как какой-то незнакомый перец справляет нужду чуть не тебе под ноги. — Вы видели вертолеты? Скоро здесь будут силовики.

— И что? — мой спаситель, которого я про себя стал называть Фельдшером, деловито застегнул ширинку. — Кайф… Вот пусть силовики и разгребают всю эту дрянь. Наша задача — не дать громобоям уйти из школы.

— Вы собрали здесь все силы?

— Да, все, что были на этой стороне.

— А тылы?

— Какие тылы… — «фельдшер» вдруг погрустнел. — Нас мало на самом деле. Было больше, но… На юге наших сразу задавили. Мы по рации держали связь… И часу не продержались. Предательство.

— Предательство?

— Да, ты не ослышался. Кое-кто из южных переметнулся к громобоям — грабить им показалось веселее. И знали ведь всё: когда начнется, куда они бить будут… Знали и не сказали. У нас тут махоч тоже был, громобои давили сильно, но, слава богу, пришлые подтянулись, помогли. Удалось отбросить этих козлов обратно к школе, с тех пор они сидят и не высовываются. Пришлых тоже немного, но пока держимся. Швецова убили, жалко. И Пряхина тоже…

— То есть, — я несколько запоздало вычленял из его сбивчивой речи самое важное. — получается, вас тут всего ничего, но вы окружили школу, в которой засел большой отряд громобоев с заложниками. Так? У вас растянутые линии и нет тылов. А разведка есть? Ясно, ничего нет. Что же вы тогда будете делать, когда громобои пойдут в прорыв?