Учитель Истории

Но очень скоро стало совсем не до поиска норок. В полусотне метров от нас что-то громко хлопнуло — словно взорвалась автомобильная покрышка, — а когда мы оба синхронно повернули головы в направлении хлопка, то увидели облако густого черного дыма, расползающегося над землей. Следом раздалось еще несколько аналогичных «бабахов», и оттуда тоже начинал валить дым. Темная ночь с каждой секундой становилась все темнее.

— Это тот же газ, что использовали в Бесовскую субботу! — догадался я. — Сейчас он поднимется в воздух.

Но плотное, бездонно-черное, как кусок антрацита, облако подниматься не спешило: оно ширилось расползалось — и упорно стелилось по земле. Как туман. Видимо, для данной смеси использовался несколько иной состав, тяжелее воздуха. В отдалении гремели всё новые и новые взрывы, и каждый последующий был вдвое тише предыдущего. А всё стихло. Вообще всё. Стрельба, хлопки, людские крики. Словно кто-то выключил звуковые эффекты. Была только надвигающаяся на нас непроницаемая черная стена. А мы стояли, как дураки, и глазели, хотя из облака в любой момент могли показаться враги…

— Смотри назад! — тезка рванул меня за плечо и указал, на новый язык черноты, ползущий с тыла: он уже поглотил добрую половину гаражного поселка и продолжал надвигаться. Видимость упала практически до нуля.

— На крышу, — коротко скомандовал я, и, не дожидаясь ответа, подбежал к ближайшему гаражу и стал карабкаться на него, используя старые щербатые кирпичи (вторсырье!) в качестве ступенек.

Младший Филипп не отставал, и скоро мы оказались наверху. Первым делом я перебрался на гараж Ремеза — не потерять бы ориентацию в пространстве! — после чего уже обратил взор в сторону монастыря. Только на этот раз я ничего не увидел. Одну лишь непроницаемую пелену до самых ближайших домов, белые стены которых торчали из черноты, словно сами дома парили в воздухе, не касаясь земли. Постройки ниже двух этажей скрыло совсем.

Замысел громобоев стал совершенно понятен: тихонько ускользнуть под покровом дымовой завесы. Средство запугивания превратилось в орудие маскировки. И как, интересно, мы сможем им помешать?

— Как думаешь, — спросил я у своего случайного соратника. — За какое время человек может пробежать три километра?

— Не знаю, — младший Филипп ненадолго задумался. — Минут за десять-пятнадцать. Это если просто бежать по городу.

— А если при этом ни черта не видно?

— Тогда как повезет… Можно и вообще не добежать.

— Я вот тоже об этом подумал, — я обвел взглядом подступившую к гаражу черноту. — Как-то они должны ориентироваться в этом мареве.

— Выходит, как-то ориентируются… Ух ты, смотри! — Филипп, восхищенно ткнул пальцем себе под ноги, наблюдая, как потихоньку их поглощает добравшееся до нас облако. — Интересно, а в нем можно дышать?

— Хочешь проверить?

— Не особо…

— Тогда будем надеяться, что выше оно не поднимется. Нам-то выше уже некуда…

Парень покрутил головой по сторонам.

— Остальных наших не видно. Похоже, они остались внизу.

— Не траванулись бы, — я заметно нервничал (понятное дело!). — Где же громобои?

Громобои были уже близко. Ни единого выстрела, ни единого слова — только нарастающий монотонный шум, далеко разносящийся в более плотной, чем воздух, среде, свидетельствовал, что к нам приближается большая людская масса. Казалось, они совсем близко, уже рядом, протяни руку — и схватишь одного из них. Но мы ничего не видели, мы могли только стоять и бессмысленно пялиться в непроницаемый мрак. Туман дошел нам до груди, но никакого химического запаха я не чувствовал. Осторожно наклонился, чуть вдохнул. Вроде, ничего страшного. Тогда я сел на корточки, коснулся крыши рукой и прислушался: не лязгнет ли железная дверь гараже, не высунется ли наружу укрывшийся внутри Ремез? Нет, пока сидит. Шум тем временем становился все громче, теперь в нем вполне отчетливо можно было различить топот человеческих ног. Сколько до них еще? Сто метров? Пятьдесят? Сколько всего врагов? Как мы не могли видеть их, так и сами оставались невидимыми: громобои следовали по одним им известным ориентирам и потому не натыкались на препятствия, не сбивались с курса. Но, понятное дело, двигались они медленно. Поспевают ли за ними силовики? Если нет, то остатки армии захватчиков просто просочатся сквозь хлипкий заслон из полудюжины дружинников и уйдут в лес. Никакого боя не будет, разве что, как три недели назад, не грянет буря и не развеет «туман войны».

И буря грянула. Это кажется невероятным, но так всё и случилось. Правда, в отличие от событий бесовской субботы, эту бурю ни в коем случае нельзя было приписать божественным силам. Она была рукотворной. Сначала невнятный шорох надвигающейся толпы бы заглушен непонятно откуда возникшим ревом двигателей, затем темноту прорезали лучи боевых прожекторов… А четверть минуты спустя на нас обрушился самый настоящий ураган!

— Вертолеты! — Филипп не устоял на ногах, повалился на крышу и едва не сверзился вниз. Я еле успел перехватить его. А когда снова поднялся…

— Твою мать… Ложись!