Учитель (СИ)

- Костя, - Александр Петрович решил вмешаться. - Я вот что тебе скажу. Иногда мне кажется, что женщины мудрее мужчин. Нет, нет, ты дослушай, - он взял Костю за руку, порывавшегося что-то сказать. - Ведь известно, что женщины больше склоны руководствоваться в жизни чувствами, а не головой, как мужчины. Мне когда-то Надюша предлагала, чтобы я пробовал себя на писательском поприще. Я как сейчас помню. "Сашка, - говорила она. - Если чувствуешь, что это твое, не сомневайся. Берись и делай. Семью как-то вдвоем прокормим". Но я не слушал ее. Для меня семья была на первом месте. Надо же и кормить было, и одевать, и вещи какие-то в квартиру покупать. Благо завод выделил квартиру, а так, кто бы мне ее дал, если бы писательствовал. Но, знаешь, жизнь не такая легкая штука, как кажется на первый взгляд. Сейчас я думаю, да что греха таить, я чувствую, что чего-то не хватает мне в жизни. Как будто осталось что-то незаконченное. Нет... как это сказать... удовлетворения что ли. Нет. Вы не поймите меня неправильно. Бог мне свидетель. Я вполне доволен своей жизнью. У меня чудесная семья, жена, дети, но все равно. Чувствую, что чего-то не хватает. И от этого какой-то тяжелый осадок на душе остается.

- Эх, Сашка, - Костя положил руку на плечо друга. - Всегда ты воду баламутишь. Да перестань ты думать о том, что могло быть. Ну, вышло, так как вышло. И черт с ним! Сам говоришь, у тебя чудесная семья, так и живи для семьи, как всю жизнь жил. Да и кто тебе мешает писать сейчас. Пенсия есть, крыша над головой тоже имеется. Пиши, если душа желает.

- И правда, Саша. Почему бы тебе не попробовать сейчас писать, - поддержала мужа Люба. - Детьми заниматься уже не надо, разве что внуками, когда в гости придут. Кто знает, может мы сейчас идем с новым Достоевским или Толстым.

- Во-во, Любаша дело говорит, - ухмыльнулся Костя и подмигнул другу. - Сам же говорил, что женщины мудрее мужчин.

- Боюсь, стар я уже для этого, - вздохнул Александр Петрович. - Мне же не двадцать лет, и даже не тридцать. Тут уже о смерти стоит задуматься, а не о писательстве.

- Опять двадцать пять. Кто про что, а ты про смерть, - рассмеялся Костя. - Ну, смотри сам. Как-никак твоя жизнь, тебе и решать. Ну, давай друг пять, - сказал Костя, когда они подошли к станции метро. - Даст Бог свидимся. Меньше думай о плохом.

- До свидания, Саша. Заходите с Надюшей в гости, - сказала Люба. - Раньше часто захаживали, а в последнее время уже и дорогу к нам забыли.

- Хорошо, Люба, - сказал Александр Петрович. - Постараемся зайти. Как-то времени все не было. Сама знаешь, какая у нас жизнь в стране. Заботы, хлопоты. Никуда от них не деться.

- Знаю, Саша, знаю. Приходите. Мы с Костей будем ждать. До свидания, - сказала Люба и спустилась в переход.

- Только не забудь бутылочку коньячка принести, - подмигнул Костя. - Ну, все. Будь здоров, - сказал он и последовал за женой.

- Ну, что Шарик, - Александр Петрович повернулся к собаке, - ты все столбы обошел? Можем идти домой?

Собака посмотрела на хозяина, вильнула хвостом и побежала вперед, старательно обегая лужи.

- Ух, - вырвалось у Александр Петрович, когда он почувствовал, как щеки и нос защипал мороз. - Днем дождь, ночью мороз. Непонятно, что с погодой творится. То осень, то зима. Все это... как его... глобальное потепление. До чего природу довели, что она уже не знает, когда у нее что.

Александр Петрович плотнее закутался в пальто и последовал за собакой.

- Ну, что, проводил Костю с Любашей? - спросила Надежда Васильевна, когда он вернулся домой. - Шарик, куда побежал? - повернулась она к собаке, метнувшейся на кухню. - А ну быстро в ванную ноги мыть!

- Проводил, а где Татьяна? Ушла что ли уже? - спросил Александр Петрович, заглядывая в кухню. - И Сашки не видно.

- Да Сашка пошел провожать Танюшу. Скоро придет.

- Тогда понятно, - сказал Александр Петрович, снимая пальто в прихожей.

- Шарик, я кому сказала в ванную, - нахмурилась Надежда Васильевна, заметив, как собака побежала на кухню. - Идем, я тебе ноги помою. Что за собака упрямая.

Надежда Васильевна схватила собаку за ошейник и поволокла в ванную.

- Вся в хозяина, - улыбнулся Александр Петрович. - А где это мои тапочки? Что-то я их не вижу. Неужто Шарик затащил куда-то?

- Я их в стенку в прихожей спрятала, - перекрывая шум бегущей воды, из ванны донесся голос Надежды Васильевны. - Подальше от этого лохматого проходимца. Стой смирно, Божье ты наказание. Саша, нашел?

- Нашел, нашел, - ответил Александр Петрович, направляясь в зал. Спустя мгновение к нему прибежал Шарик, довольный, что убежал от Надежды Васильевны. Запрыгнув на диван, собака начала моститься возле старика.

- Что это у тебя ноги мокрые? - спросил Шарика Александр Петрович.

- Что, что, - сказала Надежда Васильевна, заходя в зал. - Не дал ноги вытереть, вот они и мокрые. А что это ты сегодня не ел за столом ничего? - спросила она мужа.

- Да, что-то не хотелось, - ответил тот.

- Что, опять желудок болел? - обеспокоилась Надежда Васильевна.

- Было малость, но не волнуйся, уже не болит.

- Ты помнишь, что ты мне обещал?