Учитель – ученик

Прошла минута, пошла вторая, а Трошка не двигалась с места. Мохнатка так же неподвижно стояла напротив, лишь легкий ветерок трепал ее длинную шерсть, да младенец все также пыхтел и чмокал. Креп в недоумении заерзал под крыльцом: откуда ему было знать, что рыжий подельник никак не может отдышаться в конюшне, чуть не теряя сознание и еле удерживая контроль? Еще через несколько томительных минут из открытой двери донесся писклявый голосок старшего отпрыска, зовущий мать. Реакции, естественно, не последовало.

Предводитель деревенских мальчишек рискнул выбраться из своего убежища, настороженно глядя на хозяйку дома. Как мертвая, аж мороз по коже. В принципе можно было по стеночке осторожно скользнуть в сени, метнуться в кухню, спрятать под рубахой несколько калачей и задать стрекоча. Но, во-первых, налетчики напрочь забыли про сына, оставшегося в доме, а во-вторых, все явно пошло не так, не по плану. Сейчас перед парнем были не пустые разговоры о колдовстве, а оно само во всей своей пугающей сути. Причем, может статься, Трошка замерла навсегда и уже не очнется. А это значит, лучше не быть замешанным в этом деле и вообще оказаться как можно дальше отсюда.

Креп со всех ног понесся к воротам, но, уже очутившись снаружи, остановился, озираясь. Ничего не изменилось: женщина смотрела в пустоту, изредка моргая, но не следя взглядом за происходящим. Здравый смысл советовал не задерживаться, только гордость шептала, что сбежать нельзя. Как он будет выглядеть перед ребятами, если узнают, как все было?

Помявшись мгновение, атаман мальчишек повернул назад, с несвойственной ему робостью направившись к конюшне.

Оболиус поднял тяжелые веки, но белобрысый подельник продолжал трясти его, не замечая, что уже достиг цели.

– Пусти, – просипел рыжий подросток.

Голова была словно набита ватой, перед глазами летали цветные мошки.

– Живой, значит, – равнодушно констатировал Креп, выпуская его плечо. В этот момент в доме хлопнула дверь. – Очнулась, значит. Свезло тебе, иначе бы мужик ейный тебе враз башку оторвал.

– У меня получилось! – не обращая внимания на разглагольствования белобрысого, прохрипел Оболиус.

– Одна ботва у тебя получилась!

– А вот и нет!

– А вот и да!

Оболиус обиженно засопел.

– В следующий раз без тебя обойдусь, заставлю ее саму мне пироги принести! – в сердцах озвучил он идею, гораздо лучшую, чем они пытались реализовать.

– Попробуй, а я посмотрю! – стал подзуживать его Креп.

– И попробую, вот только отдохну! Или в тебя вселюсь и прямо у нее на глазах весь поднос умыкну! Будешь тогда знать!

– А вот только попробуй! – сжал кулаки будущий староста.

– А не подстрекай! – вяло огрызнулся Рыжик и устало откинулся на солому.

Глава 4 Толлеус. Без претензий

– Тут это… Искали вас! – такими словами встретил Оболиус старика в ответ на вопрос: «Все ли было в порядке в мое отсутствие?»

– Кто? – сейчас же встрепенулся Толлеус, который только что вернулся из вояжа в Боротон.

– Да Креп, сын печника Гремихи.

Искусник заметно расслабился:

– И что ему надо?

– Мать у него третий день разродиться не может, хворает через это сильно. Вот отец и послал узнать, не можете ли вы пособить с этим и сколько за услуги возьмете. А так как будто спокойно все. Вчера, как велели, ездил на луга. Как велели, ничего там не трогал, только посмотрел. Плетение, что велели понять и повторить… Тут не совсем…

– Обожди, – перебил Толлеус отчет ученика. – Что там с болящей? Давно приходили?

– Утром, – пожал плечами Оболиус. – А какая разница? Все равно с них много не возьмешь.

– Это смотря чем брать! – расплылся в жабьей улыбке старик. – Вот сейчас похлебаю горяченького с дороги – и сходим-посмотрим!

Примерно через час, когда солнце уже скрылось за горизонтом и о нем напоминала лишь светлая полоса неба на западе, парочка отправилась навестить роженицу. Причем Оболиус вел с собой Бульку. Без веревки, при этом вышагивал сам, выпендриваясь перед стариком, хотя тот, похоже, этого факта даже не заметил и по достоинству не оценил.

Когда парень не отвлекался на животное, он все свободное время тратил на безуспешные попытки увещевания своего учителя:

– Не надо с роженицей связываться! Случись что с младенцем, на нас свалят! Ой не к добру это! Не просто же так баба третий день лежит!

Толлеус внимал молча. Наконец остановился и ответил, постучав себя по виску пальцем:

– Они говорят, что нам польза будет!

Дальше ученик шел молча, лишь бросая внимательные взгляды на учителя.

В деревнях ложатся рано, так что многие окошки в домах уже были темны, а скотина и пернатые давно загнаны в хлева и птичники. Однако в доме печника явно еще не ложились – лучины теплились сразу в нескольких окнах, а по двору бродили свиньи, про которых все забыли.

Уже на крыльце стали слышны стоны измученной женщины, поэтому стук в дверь внутри услышали не сразу. И почему-то сразу не заметили светляк искусника, которым он освещал себе дорогу.