Учителя эпохи сталинизма

Из интервью с советскими эмигрантами можно узнать о разных способах обеспечения посещаемости. Бывший ученик из Черниговской области описывает крестьянина, отца семейства, «осужденного за то, что держал дома двух своих сыновей, потому что ненавидел советский строй», а другой бывший ученик из Черкасской области вспоминал, что его мать обещали прикончить, если не отправит детей в школу. Бывший ученик из Полтавской области, однако, не смог припомнить таких крайностей: «К родителям, чьи дети не ходили в школу, никаких мер не принималось… Не слышал ни об одном случае, когда бы у родителей отобрали детей только за то, что они не посещали занятий»^{199}. Родителей могли серьезно наказать, хотя случалось такое нечасто.

Советские чиновники и многие другие, однако, понимали, что у большинства детей просто не было выбора, и занятия они пропускали по экономическим причинам. В начале 1929 г. 14-летний мальчик из смоленской деревни просил у Калинина «несколько рублей, чтобы купить лампу и немного книг, потому что мой отец не разрешит мне пойти в школу». Весной того же года Калинин получил письмо от другого мальчика, И. И. Карамышева, который заявил: «У меня есть желание учиться и учиться, но у моего отца, бедного крестьянина и инвалида, нет средств, чтобы дать мне возможность учиться». Через четыре месяца Карамышев снова попросил о помощи, чтобы пойти в школу: «У меня огромное желание учиться, и я хочу отдать все свои силы строительству социализма». В январе 1930 г. третьеклассники из Килесского района слезно просили о помощи для продолжения учебы:

«Жить нам сейчас трудно. У нас нет ботинок. Мы пробовали заказать их для школы в нашей кооперативной лавке, но там ботинок тоже нет, а здесь ударили морозы. Нам будет трудно поступить в среднюю школу, там на нас не обращают внимания, на детей бедняков, потому что там нужны более грамотные дети. Мы же не такие грамотные только потому, что часто пропускаем занятия. Если у тебя нет ботинок и нет пальто, ты заболеешь и дорогое время будет упущено».

В сообщении 1931 г. о финской этнической общине называются причины, по которым дети пропускают занятия: болезни, нехватка одежды и обуви, отсутствие транспорта и «эксплуатация детей» — их заставляют работать по дому или пасти овец. В фильме «Одна» актриса Кузьмина идет по пустому школьному зданию в отдаленной алтайской деревне. Она спрашивает, почему нет занятий, ей отвечают:

— Дети нет. Учитель нет.

— А где дети?

— Однако работают.

— Где работают?

— Пастухи. У бая работают. У нас по-другому нельзя, однако^{200}.

По воспоминаниям эмигрантов, дети не ходили в школу или потому, что работали в поле, или потому, что у них не было одежды и обуви. Один бывший ученик рассказал: «Детей простого колхозника можно считать счастливчиками, если им удастся доучиться до четвертого класса». Бывший ученик из Челябинской области описывает тщетные попытки «школьных властей» помочь бедным детям и заключает: «Родителей, чьи дети без уважительной причины не ходили в школу, наказывали, но нехватка обуви и одежды рассматривалась властями как весомая причина для пропуска занятий»^{201}. Судя по этим случаям, власти неохотно применяли к провинившимся санкции, если не могли предоставить обещанную материальную помощь.

Какими бы ни были мотивы родителей и учеников, решение о применении законов об обязательном обучении зависело от учителей. Как вспоминал бывший украинский учитель, родителей и детей могли наказать за пропуски занятий, «но, в конце концов, вину за пропуски возлагали на учителя, обязанного ежемесячно докладывать о числе подобных случаев». Учителя реагировали на вечно полупустые классы по-разному: по рассказам одних, наносили визиты родителям, чтобы «выяснить причины постоянного отсутствия детей на уроках», или, по свидетельствам других, «выговаривали родителям», чьи дети не ходили в школу, или просто «умоляли отправить детей в школу», или старались разжалобить родителей, рассказывая им, какие «неприятные последствия ждут учителей из-за пропуска детьми уроков»^{202}.

Многообразные и в какой-то мере противоречивые стратегии, описанные в этих историях, определенно говорят о позиции учителей как посредников и примирителей. Не имея власти для применения санкций или поощрения, учителя не могли привести в исполнение угрозы или выполнить обещания»[20]. Поэтому им приходилось вести переговоры с родителями, о чем хорошо написал один бывший учитель: