Удача близнецов

– Вот. Когда заваруха кончилась, мы с Бенито тебя сюда привезли, а потом я показала свой медальон алькальду и рассказала о наших подозрениях насчет Салисо. Мы пошли допросить Ибаньеза… пришлось мне инквизиторские навыки допроса применить. Не нравится мне это, да что поделаешь. В общем, он признался, что Салисо ему обещала руку Лаизы и помощь в выкупе арендованной земли. Оказывается, он до того прокутил все денежки, что выдал арендаторам заложные бумаги на сорок лет. То есть за свои же земли он доход сорок лет не мог бы получить, если бы не выкупил аренду. Салисо же хотела разорить соседей, чтобы самой их земли по залогу перехватить. Ибаньез должен был не только за близнецами следить, но и за «баранцом» присматривать. Они это чудовище в старом свинарнике в усадьбе Ибаньеза держали. По словам Рубио, Салисо на «баранца» какое-то заклятье наложила, чтобы в подчинении держать и на нужных овец натравливать. А оно жрало овец и потихоньку росло, пока в свинарнике ему тесно не сделалось. Неделю назад оно свинарник развалило, сбежало и пустилось гулять само по себе. Ну и жрать в три горла, и расти соответственно… Ибаньез его сначала поймать пытался, а оно его приятеля сожрало. Вот он и решил, что кто-то «баранца» себе переподчинил. Ну, как сам понимаешь, после такого его признания уже никто не стал время тянуть, алькальд созвал альгвасилов и всех парней, кто во время битвы не пострадал, священника тоже прихватили и старосту, и дядю с сеньором Канеро, и мы поехали арестовывать Салисо. Взяли ее прямо в усадьбе – она как раз собиралась в бега. Представляешь, у нее четыре здоровенных кожаных вьюка с деньгами было. Задержалась, видно, потому что деньги паковала. Когда арестовали, она от всего отпиралась – мол, не докажете, это не я. Но когда я показала ей медальон и сказала, что мне плевать, скажет она правду или нет, всё равно я и так чую от нее запретную магию, она скисла.

– А ты почуяла?

– Да, – Жиенна вздохнула. – Тогда, когда мы ее первый раз видели, и второй тоже, я не почуяла, потому что еще не умею такое просто так чуять. Мне в транс войти надо. Мы ведь не так это чуем, как вы, паладины…

– Да и я тогда тоже не почуял, – в свой черед вздохнул Бласко. – Наставники говорят, что кровавую магию мы должны и без всякого транса чуять. А вот поди ж ты…

– Это обычную. А тут было что-то очень хитрое, больше на языческом шаманстве основанное. В общем, арестовали мы сеньору Салисо, сидит она сейчас в погребе в доме священника, под охраной и под печатями. Я две наложила, и священник тоже две. Сейчас позавтракаем, и засядем письмо докладное в Овиеду писать.

– Ну и хвала богам, что это закончилось, – Бласко соскочил с подоконника. – Интересно, как местные теперь к нам относиться будут.

– Думаю, хорошо. Увидят, что Бенито от тебя не шарахается, и успокоятся. Да и то, как ты лихо с чудовищем разобрался, их очень впечатлило.

– Кстати о чудовище, – спохватился Бласко. – Надо пойти на выгон, посмотреть на него. Я так и не сосчитал, сколько там щупалец было.

– Смотреть уже не на что, – хихикнула Жиенна. – Тайна эта так и останется тайной. Потому что еще ночью останки сожгли. Оно уж очень быстро гнить начало. Я хотела, чтоб долежало до приезда инквизиторской комиссии, но уже к полуночи такая вонища поднялась, что это уже попросту опасно было.

– Ну и пес с ним, – махнул рукой паладин. – Пойдем позавтракаем.

После завтрака (очень богатого и праздничного) близнецы засели писать письмо. Возились долго, исписали пять листов бумаги, зато составили по всем правилам и всё подробно расписали. Отдали письмо дяде Эрнандо (он и бабушка как раз выезжали в Сакраменто), а сами пошли на выгон, посмотреть на место побоища. За ними увязались Бенито, Эугено и Ксавиер, а у самого выгона присоединился Аймабло.

Глядя через лорнет на огромное выжженное пятно, Бласко сказал:

– Ничего себе…

Бенито вздохнул:

– Да уж. Но ты был крут. И сеньорита тоже. Ведь вы, считай, вдвоем эту хрень уделали.

– Без вас тяжко бы пришлось, – покачал головой паладин. – Вы чудовище отвлекали, и у меня хватало времени маны натянуть побольше. А то бы я даже меч призвать не успел.

Мнущийся рядом Аймабло вдруг спросил:

– А… Вы такие крутые потому, что не трахаетесь?

– А ты как думал? Мы же обет целомудрия даем, и соблюдать его должны, – пожал плечами Бласко на такой идиотский вопрос.

Аймабло тут же задал следующий идиотский вопрос:

– А правда, что вы особое зелье пьете, от которого потом трахаться не хочется и стояка нет?

Бенито махнул рукой:

– Иди ты к черту со своими вопросами дурацкими. Какая разница, пьют, не пьют, есть стояк, нет стояка? Главное, что они крутые.

Бласко рассмеялся:

– Если бы такое зелье существовало! Но нет. Нам, Аймабло, трахаться порой хочется не меньше, чем обычным людям. И стояк, хм, тоже ничего такой.

Все парни уставились на Бласко, раскрыв рты. На полминуты повисла тишина, и только Жиенна едва слышно давилась смехом. Потом Ксавиер спросил:

– А как же вы… справляетесь?

– В борьбе с соблазнами возрастает духовная сила, – вместо Бласко ответила Жиенна. А паладин добавил: