Удача или Смерть (СИ)

— Брось ты! Мертвецам уже всё равно, кто их и за что убил! И вообще, с каких пор ты у нас моралистом стал?

— Я всегда им был. Ты просто не замечал этого, ибо был увлечён войной и тем, как бы сделать из меня идеального убийцу, способного зарабатывать на заказах лишние денюжки.

Ореон сморщился и похрустел шеей. Видимо, всё сказанное Августом, было правдой.

— Ты трусливый кусок дерьма, как и вся твоя армия, — подметил Август спокойным тоном. — Немедленно отзывай людей.

Ореон в ответ засмеялся.

— А то что? Убьёшь меня? Ты только что от отравления отошёл, потерял херово море крови и думаешь, что сможешь меня убить? — он улыбнулся и поднял одну бровь. В глазах читалось безумие. Было понятно, что приказывать всех убивать он явно не хотел.

Август дёрнул мечом и Ореон, сняв безумную улыбку, обнажил саблю. Они стояли в паре метров друг от друга и ждали, что кто-то из них опомниться и займёт правильную сторону, однако история эта закончится не как детская сказочка. Когда это уже стало понятно, оба рванули друга на друга и звук лязгающих мечей воцарился в церкви. Они сражались одинаково, били, отступали, делали выпады, но оборону друг друга пробить никак не могли. Потолок уже начал обваливаться и доски, объятые огнём, без конца падали на трупы, которыми был усыпан пол. Августа объял страх перед огнём, что в любой момент может обратить его в уголь.

Ореон сумел отбить клинок Августа и последний на мгновение оказался беззащитным. Упустить этот момент нельзя. Старик широким взмахом рубанул сына по груди, тот отступил, но в ответ ударить не успел. Их клинки вновь ударились друг о друга. Ореон, занеся меч, закружил пируете, после которого с дикой скоростью и силой рубанул Августа. Парень вновь выставил меч, но удар был столь силён, а руки его столь ослабли, что меч просто улетел. Оказавшись без меча, Август потянулся за кинжалами, но не успел даже рукояти коснуться, как сабля вонзился ему в живот.

Из рта Августа брызнула кровь. Он попятился и упал на зад меж пылающих балок. Ореон вытащил меч из бока живота и приложил острие к шее.

— Отец убивает сына. Никогда не думал, что мне придётся такое сделать.

Засвистела стрела, которая вонзилась в руку старика, из-за чего он уронил саблю. Август потянулся к золотой рукояти, но Ореон вдарил ему по лицу ногой, а затем пнул в живот, от чего парень, скорчившись от боли, согнулся в три погибели.

В церковь забежали наёмники и, увидев окровавленное тело Августа, испуганно попятились.

— Чего стоите? Проходите, чаю налью! — засмеялся Ореон, упав на колени. Кровь из руки хлыстала фонтаном. — Унесите его и закуйте в цепи!

Часть I | Цена за наглость

Август очнулся в тёмной комнате, в которую лишь слегка через пыльное окно проникали лучи солнца. Один из таких лучей как раз его и разбудил. Наверное, любой другой человек испугался бы, оказавшись в комнате, чьи полы залиты кровью, а в воздух пропитан смерть, но не Август. Нет, конечно, сердечко его дрогнуло, но лишь раз. Он знал методы Ореона и уже понимал, что его ждёт.

Дверь в комнату со скрипом открылась и чуть ли не проломила стенку своим весом. Порог переступил мощного телосложения мужчина с выбритым до блеска черепом. Балакур, палач и дознаватель Братства Дмитри. Обычно его звали, когда Август не мог выбить из кого-нибудь информацию. Методы Балакура были весьма изощрены и аморальны, они нарушили все законы какого-либо допроса, ведь почти после каждого допроса пленник умирал очень мучительной смертью. Лично Август этого не видел, но ему доводилось слышать нечеловеческие крики, стоя за дверью.

— Здравствуй, рыжий, давно не виделись, — бросил Балакур, поставив на столик ящик с инструментами.

— И тебе привет, как поживаешь? — Август, пожалуй, был из тех немногих оптимистов-безумцев, способных улыбаться даже с кинжалом в брюхе или будучи по уши в дерьме. — Как Роби?

— Роби умер ещё месяц назад, — с отчаянием в голосе вякнул громила. — Лихорадка. А что до меня, то я поживаю нормально, чего нельзя сказать о тебе.

— Это точно. И что ты собираешься со мной делать? Слышал ты как-то одному орсийцу железку в зад запихал. Можно меня эта пытка обойдёт стороной?

Балакур усмехнулся.

— Конечно, друг, — в глазах Август видел, что палач совсем не хотел его пытать и уж точно убивать. И пленник оказался прав. — Честно, я не хочу тебя пытать, но Ореон сказал, что убьёт меня, если я не замучаю тебя до отчаяния.

— Что-ж, понимаю, но ты можешь меня отпустить, а я надеру зад Ореону. Как тебе такая авантюра? — Август всем сердцем надеялся, что Балакур согласится, но он надел кастет и врезал ему в челюсть.

Кровь брызнула из рта на пол, где и так крови хватало. Август сплюнул остаток густого кровавого комка и ухмыльнулся, глянув на палача.

— Скажи, что с Тали?

— А что с ней может быть? Она же никого не предала… или предала? — прошипел Балакур.

Август вспомнил, как в руку Ореона вонзилась стрела, спасшая ему жизнь. Если бы не она, старик бы зарубил его на месте, а так хотя бы подумал.