Удача (СИ)

— Зачем веточки с собой носить? — семеня следом за ним, удивилась я.

— Чтобы бросить их под ноги в нужный момент и громко хрустнуть, наступив. — как малому ребенку, спрашивающему очевидные вещи, объяснил муж.

— Стой, Максим. — я вдруг спохватилась, вспомнив про соседку с сапожником. — Давай на улице постоим. — остановившись, Максим оглядел меня с видом обеспокоенного здоровьем пациента лекаря.

— Долго? — мда, что-что, а вопросы моя вторая половинка задавать умеет.

— Ну, может, минут десять. — почему, разговаривая с мужем, я постоянно заливаюсь краской. — Там соседка пришла, Аглая, потом сапожник пришел, и, кажется, Аглая хотела с ним наедине остаться. Вот меня за водой и отправили.

— У неё свой дом сгорел? — недовольство супруга я понимала, сама не могла взять в толк, с какой это стати они устроили здесь дом свиданий. — Разберёмся, не боись.

Муж приложил палец к губам, призывая к тишине, и направился в сторону окна хижины. Прислушался и удовлетворенно кивнул.

— О! Алатана! — в полный голос обратился он ко мне. — Соседка не заходила? Мне с ней поговорить надо.

За закрытой дверью послышалась возня. Максим отскочил от открывшегося окна, в которое выпрыгнул оправляющийся сапожник. Мужчина оглянулся, и, увидев только меня, подмигнул и побежал в противоположную от двери сторону, скрывшись за углом дома. Максим, глядя на меня, вопросительно поднял бровь. Я показала выставленный большой палец. Супруг понятливо кивнул и, изящным движением указав на вход, толкнул дверь. Внутри, абсолютно спокойная вдова нарезала на разделочной доске овощи. Одежда и прическа соседки пребывали в полном порядке. Максим прошел к кровати и молча встал у изголовья. Подушка, которая ранее имела форму почти правильного куба, была по-простецки взбита. Молчаливая укоризна во взгляде мужа сцепилась в неравном бою с опытной невинностью взгляда соседки. Проследив за кивком Максима, указывающим на подушку, Аглая вздохнула.

— Вот никогда не могла понять, как ты придаёшь подушке такую форму, — женщина пригорюнилась, подперев щеку ладонью. — нет, главное, зачем?

— Ты мне лучше скажи, сколько по чужим хатам будешь со своим сапожником миловаться? — не поддался на попытку перевести разговор на форму постельных принадлежностей Максим. — От кого скрываетесь? Все уж в курсе: нет Овсея в мастерской, значит, с Аглаей где-то уединились.

— Так ведь я ж, как и ты, в храме Светлого за мужа выходила. — по щеке вдовы прокатилась слезинка. — Как Яр помер, браслет спал, а служитель говорит, мол, нет указаний в писаниях на этот случай. Отказывается сочетать, вдруг грех.

«Других храмов нет? Тёмный рад будет брату нос утереть, благословив пару, которую тот не смог. Да и у Заступников ритуал проведут, они же смерть за уважительную причину принимают, в отличии от Светлого, он ведь, в крайнем случае, и поднять может» — хорошо, иногда Голос говорил здравые вещи, не иначе как для разнообразия. Еще б не богохульствовал.

Осознав, что кроме меня моего собеседника никто не слышит, я повторила мысль, касающуюся ритуалов в других храмах.

«Плагиаторша» — вредина.

— Так ведь дорого! — охнула соседка, — десять серебряков Заступникам, пятьдесят Тёмному! После свадьбы только по миру идти.

«Повезло, что у них есть ты с мужем, вы же всякую тварюшку обогреете и в обиде не оставите» — действительно ведь жалко людей. Что ж ты злой такой?

— Овсей! Не мнись, заходи. — повысил голос Максим.

Дверь открылась и сапожник, виновато поглядывая на меня, прошел к Аглае и встал рядом. Пока Максим не начал распекать горе-любовников, я метнулась к своему старому платью, смятым комком лежащему в углу. Там в кармане лежал свадебный подарок барона. Переворошив тряпье, бывшее некогда моим парадным одеянием, я достала золотой и, спрятав его за спиной, шагнула к паре.

— Аглая, мне бы хотелось, чтобы в день моей свадьбы праздник был не только у меня. — я взяла её за руку и вложила в раскрытую ладонь, сжав после этого её в кулак, своё приданое. — Как ты думаешь, во сколько тебе обойдется выкупиться?

— Старая я уже, ни красотой, ни ремеслами не блещу. — глядя мне в глаза, медленно произнесла вдова. — За таких сорок серебряков просят, и то дорого.

Я оглянулась на супруга, вдруг возмутится. Нет, Максим, догадавшись к чему идет, широко улыбался.

— Ну так беги, выкупайся, — я отпустила руку женщины. — А после, совет вам да любовь.

Аглая раскрыла кулак, на ладони лежал, поблескивая, золотой.

— Дочка, как же это? — она растеряно оглянулась на обомлевшего сапожника. — Может, Овсея лучше выкупить? А на ритуал заработаем, после свадьбы с вольным и мне воля.