Удачи капитана Блада

– Совершенно верно. А сейчас я плыву на Тортугу и очень спешу, так как мне нужно собрать людей и корабли для экспедиции на Мартинику.

Глаза мадам де Сентонж округлились от удивления.

– Для экспедиции на Мартинику? Но с какой целью?

Ее вмешательство как будто застало незнакомца врасплох. Подняв брови, он слегка улыбнулся.

– Появились сведения, что испанцы готовят эскадру для рейда на Сен-Пьер. Гибель флагмана, который я сжег, может отсрочить их приготовления и дать нам больше времени, на что я и надеюсь.

Щеки мадам внезапно побледнели, а пышная грудь начала бурно вздыматься.

– Вы сказали, что испанцы готовят рейд на Мартинику?

– Невозможно, мсье, – вмешался шевалье, взволнованный не меньше своей супруги. – Очевидно, к вам поступила ложная информация. Ведь это же акт войны, а между Францией и Испанией сейчас мир.

Темные брови незнакомца снова приподнялись. Он явно забавлялся их простодушием.

– Акт войны? Возможно. А разве сегодняшнее нападение флагмана испанцев на французский корабль не было актом войны? Чем бы помог вам мир, существующий в Европе, если бы вас потопили в Вест-Индии?

– У Испании немедленно потребовали бы отчета.

– И она тут же бы предоставила его вместе с исчерпывающими извинениями и лживыми россказнями о происшедшей ошибке. Но разве это подняло бы ваш корабль на поверхность или воскресило бы вас, чтобы вы могли разоблачить лживость государственных мужей Кастилии, покрывающих преступления? Разве та же история не повторялась после каждого испанского налета на поселения других народов?

– Но не за последнее время, мсье… – возразил Сентонж.

– Настолько обнаглеть, чтобы напасть на Мартинику, – добавила мадам.

Джентльмен в черном с серебром выразительно пожал плечами.

– Испанцы называют этот остров Мартинико, мадам. Не забывайте, Испания уверена в том, что Бог создал Новый Свет специально для ее прибылей и что небеса одобряют все меры, направленные против посягательств на ее права.

– Разве я не говорил вам то же самое, шевалье? – вмешался Люзан. – Ведь это почти те же слова, что я сказал вам сегодня утром, когда вы не верили, что испанец может напасть на нас.

Голубые глаза смуглого незнакомца с одобрением взглянули на французского капитана.

– Разумеется, сразу поверить в это не так легко. Но теперь, я думаю, у вас есть все доказательства того, что в Карибском море Испания не уважает никакого флага, кроме своего собственного, если только ее не принудить к этому силой. Поселенцы из других стран знают по опыту, как реагируют испанцы на их присутствие здесь. Нет нужды перечислять примеры налетов, грабежей и массовых убийств. Если теперь настала очередь Мартиники, то можно только удивляться, что этого не произошло раньше, ибо на этом острове есть чем поживиться, а Франция не имеет в Вест-Индии вооруженных сил, могущих противостоять этим конкистадорам[24]. К счастью, мы все еще существуем. Если бы не мы…

– Если бы не вы? – прервал его Сентонж. Его голос стал внезапно резким. – О ком вы говорите, мсье? Кто вы такой?

Вопрос, казалось, удивил незнакомца. Несколько секунд он с недоумением рассматривал присутствующих, а когда он заговорил, то его ответ, хотя и подтвердил подозрения шевалье и уверенность Люзана, тем не менее прозвучал для Сентонжа как гром среди ясного неба.

– Разумеется, я говорю о береговом братстве. О корсарах, мсье. – И он добавил явно не без гордости: – Я – капитан Блад.

С отвисшей от неожиданности челюстью Сентонж тупо уставился на смуглое улыбающееся лицо доблестного флибустьера, которого он считал мертвым.

Оставаясь верным своему долгу, он должен был бы заковать этого человека в кандалы и доставить во Францию в качестве пленника. Но подобный акт являлся бы не только черной неблагодарностью – он был просто неосуществим из-за присутствия под боком двух тяжело вооруженных корсарских кораблей. Более того, получив хороший урок, мсье де Сентонж понимал, что такой поступок был бы величайшей глупостью.

Он живо припомнил представленные ему сегодня утром доказательства хищничества испанцев и активной деятельности пиратов, которую, глядя на догоравший на расстоянии двух миль флагман, никак нельзя было не признать благотворной. Доказательства того и другого содержались также в новостях о нависшей над Мартиникой угрозе испанского рейда и намерениях флибустьеров защитить остров, чего не в состоянии была сделать Франция.

Учитывая все это, а в особенности историю с Мартиникой, грозившую вернуть шевалье, ставшего одним из богатейших людей во Франции, к первоначальному состоянию, становилось ясно, что всеведущий мсье де Лувуа на сей раз дал маху. Это было продемонстрировано настолько убедительно, что Сентонж начал сознавать необходимость взять на себя последствия этой демонстрации.

Отзвуки тяжких размышлений и эмоций явственно слышались в голосе шевалье, когда он, все еще устремив бессмысленный взгляд на капитана Блада, воскликнул:

– Вы – тот самый морской разбойник?!

Однако Блад, казалось, нисколько не обиделся.

– О да, но весьма благодетельный разбойник, – улыбнулся он. – Благодетельный для всех, кроме испанцев.