Удачи капитана Блада

– Успокойтесь, фрей Доминго, – укоризненно промолвил кардинал и вновь обратился к Бладу: – Я говорил, сеньор, о духовной, а не о телесной бедности и слепоте. Ибо в этом смысле вы и нищи, и слепы. – Вздохнув, он добавил более сурово: – А если вы в самом деле сын истинной церкви, то ваше поведение еще безобразнее, чем я думал.

– Отложите ваш приговор, ваше преосвященство, до тех пор, пока вы не узнаете всех мотивов моего поведения, – сказал Блад и, подойдя к открытой двери, громко позвал: – Капитан Уокер!

В каюту вошел человек, буквально трясущийся от бешенства. Небрежно кивнув кардиналу, он, подбоченясь, повернулся к алькальду.

– Здорово, дон Мальдито Ладрон![47] Небось не ожидал так скоро увидеть меня снова, паршивый негодяй? Ты, очевидно, не знал, что английский моряк живуч, как кошка. Я вернулся за своими кожами, ворюга, и за кораблем, который потопили твои мошенники.

Если в этот момент что-нибудь могло усилить смятение алькальда, так это неожиданное появление капитана Уокера. Пожелтевший, дрожащий с головы до ног, он задыхался и гримасничал, тщетно пытаясь найти слова для ответа. Но капитан Блад решил дать ему немного времени для того, чтобы собраться с мыслями.

– Теперь, дон Херонимо, вы, возможно, понимаете, что к чему, – сказал он. – Мы явились сюда, чтобы вернуть украденное, а его преосвященство послужит заложником. Я не стану настаивать на выдаче крокодиловых кож, которые вы задолжали этому бедному моряку. Но вам придется выплатить их стоимость золотом, причем по той цене, которую за них дают в Англии, то есть двадцать тысяч. Кроме того, вы дадите капитану корабль, по крайней мере не меньшего тоннажа, чем тот, который потопили ваши люди по приказу генерал-губернатора. На этом корабле должно быть не менее двадцати пушек, а также вода, провизия и все необходимое для длительного путешествия. Когда все будет оценено, мы обсудим вопрос о высадке его преосвященства на берег.

Алькальд с такой силой закусил губу, что по его подбородку потекла струйка крови. Трясясь от бессильной злобы, он все же не был настолько ослеплен, чтобы не понимать: все орудия мощных фортов Гаваны и адмиральской эскадры, в пределах досягаемости которых столь дерзко бросил якорь пиратский корабль, беспомощны до тех пор, пока на борту находится священная особа примаса Новой Испании. Попытка взять корабль приступом также чревата смертельной опасностью для кардинала, находящегося в руках этих отчаянных головорезов. Его преосвященство должен быть освобожден, чего бы это ни стоило, и притом как можно скорее. Хорошо еще, что требования пиратов оказались сравнительно скромными.

Пытаясь вернуть утраченное достоинство, алькальд выпрямился, выпятил живот и заговорил с Бладом таким тоном, как будто он обращался к своему лакею.

– Я не уполномочен вести с вами переговоры. О ваших требованиях я информирую его превосходительство генерал-губернатора. – И с видом крайнего смирения он обернулся к кардиналу. – Позвольте мне удалиться, ваше преосвященство, и примите мои уверения в том, что вы не задержитесь здесь ни на одну лишнюю минуту. – Он низко поклонился, намереваясь выйти из каюты, но кардинал задержал его. Очевидно, он не пропустил ни одной реплики в разыгравшейся перед ним сцене.

– Подождите, сеньор. Мне еще не все ясно. – И он недоуменно нахмурил брови. – Этот человек говорил о краже, о возмещении убытков. Были ли у него основания употреблять такие слова?

– Я умоляю ваше преосвященство быть судьей в этом деле, – заговорил Блад. – В таком случае вы, может быть, отпустите мне грех, который я совершил, наложив руки на вашу священную особу. – И он в нескольких лаконичных фразах изложил историю ограбления капитана Уокера, содеянного под предлогом охраны закона.

Когда он закончил, кардинал с презрением взглянул на него и обернулся к кипевшему от злости алькальду. В его мягком голосе послышались гневные нотки.

– Конечно, это ложь от начала и до конца. Я никогда не поверю, что кастильский дворянин, облеченный властью его католическим величеством, может быть повинен в такой мерзости. Вы слышали, сеньор алькальд, как этот жалкий пират подвергает опасности свою бессмертную душу, занимаясь лжесвидетельством?

Ответ внезапно вспотевшего алькальда последовал не так быстро, как, по-видимому, ожидал его преосвященство.

– Почему вы колеблетесь? – удивленно спросил он, наклонившись вперед.

– Dios mio![48] – запинаясь, заговорил отчаявшийся дон Херонимо. – Эта история страшно преувеличена.

– Преувеличена? – Приятный голос кардинала стал резким. – Значит, она не целиком ложна?

Единственным полученным ответом были раболепно опущенные плечи и робкий взгляд алькальда, устремленный в суровые глаза прелата.

Кардинал-архиепископ откинулся в кресле; его лицо стало непроницаемым, а голос – угрожающе спокойным.

– Вы можете идти. Попросите генерал-губернатора Гаваны явиться сюда лично. Мне хотелось бы побольше узнать об этом.

– Он… он может потребовать гарантию безопасности, – заикаясь, пробормотал несчастный алькальд.

– Я даю ему эту гарантию, – сказал капитан Блад.