Удачливый рыболов

– Так что же, Николай Иванович, помешало тебе поехать со мной на рыбалку?

– Сейчас все объясню, – спокойно, без какой-либо тени смущения и недовольства произнес приятель.

Затем он достал сигарету, медленно размял ее, прикурил и только после глубокой затяжки заговорил:

– В пятницу неожиданно приехала теща, и я был вынужден вечером с ней и женой поехать на дачу. Хотел тебя предупредить, но, к сожалению, не знаю твоего точного адреса.

– Кстати, дверь на балконе твоей квартиры была открыта, – заметил я.

– Ну и что… Сын остался дома.

– Неужели он не слышал меня? Я ведь несколько раз и не совсем уж тихо подавал свой голос, а у тебя далеко не последний этаж.

– Сын всегда спит очень крепко, и вряд ли он мог тебя услышать.

Далее Николай Иванович, полагая, что он достаточно убедительно оправдался, вошел в свою обычную роль и начал увлеченно рассказывать о том, как они с сыном несколько дней назад ловили карасей.

– И какие караси! – с восторгом говорил он. – «Лапти», по 600–800 граммов. Я, откровенно говоря, давно таких не ловил.

– И где же вы таких карасей нашли?

– В Генеральском.

– Я знаю там два озера с карасями. Одно находится перед селом, если туда ехать, а другое – за селом. На каком вы были?

– На том, что за селом.

– Да там никогда не ловили крупных карасей, – удивился я.

Приятель лукаво усмехнулся и спросил меня:

– Когда ты был последний раз там?

– Пожалуй, лет пять назад.

– Ты так долго не бываешь в известных многим местах и думаешь, что все там остается прежним, каким было несколько лет назад. Нет, дорогой, ты глубоко ошибаешься – все течет и все меняется.

– Знаешь, я уже слышал это от тебя и прекрасно знаю, какие судаки ловятся в Подстепном.

– Ты же опытный рыболов и должен знать, что далеко не каждый день рыба хорошо ловится, особенно крупная. Мы просто попали на хороший клев крупного карася.

В это время к нам подошел хорошо знакомый нам обоим Николай Владимирович и, поздоровавшись, сказал:

– Никак все обсуждаете, где можно сейчас рыбку половить?

– Это мы с тобой можем обсуждать, а некоторые даже и в это время ее с успехом ловят, – ответил я.

– И кто же они?! – заинтересовался Николай Владимирович.

– А вот один такой перед нами стоит, – указал я в сторону Николая Ивановича. – Неделю назад рюкзак судаков в Подстепном поймал, а на днях – не меньше этого карасей в Генеральском.

Николай Владимирович, посмотрев на меня, перевел взгляд на Николая Ивановича и рассмеялся.

– Сам видел, как они с сыном ловили рыбу в Генеральском. В девять часов утра они, поймав всего лишь несколько небольших карасиков, поехали домой. В тот день клев был неважный и уловы практически у всех были небольшими. А в Подстепном видел их мой сосед по гаражу, так там они вообще ничего не поймали.

Я бросил взгляд на Николая Ивановича. Он, ничего не сказав в свое оправдание, опустил глаза, а затем и отвернулся.

Николай Владимирович, продолжая смеяться, обратился ко мне:

– Корить его за это не стоит! Теорию рыбной ловли он знает хорошо, у него почти все выпуски альманаха «Рыболов-спортсмен» есть. Однако для практической реализации теории необходимо большое терпение, желание и умение ее использовать. Этого ему часто не хватает, но зато какой он рассказчик! Ведь, слушая его, согласись, получаешь все-таки удовольствие, а это уже кое-что значит.

В тумане

Узкая тропинка, уже начавшая заметно выделяться в темноте среди прибрежной травы, петляла вдоль берега реки, то опускаясь почти к самой воде, то поднимаясь вверх, на несколько метров в заросли пойменного леса. Поросли тальника по обе стороны тропинки порой так низко склонялись к земле, что пробираться через них приходилось чуть ли не ползком. Но когда идешь на рыбалку и приближаешься к месту лова рыбы, то на трудности пути просто не обращаешь внимания. Выходя на ровные и открытые участки тропинки, я не только забывал о проделанном подъеме или трудном проходе через тальник, но и с наслаждением наблюдал за просыпающейся от ночного сна природой.

Все более светлело небо, и на его фоне прибрежные деревья и кусты, вначале казавшиеся какими-то причудливыми изображениями, стали обретать четкие и вполне реальные очертания. То здесь, то там уже начали раздаваться голоса проснувшихся птиц. С вершин высоких деревьев начали взлетать грачи и вороны, они никуда пока не собирались улетать, и еще некоторое время медленно летали над деревьями. Низко над водой пронеслась стайка уток, и я, пока она не скрылась за поворотом реки, провожал ее взглядом. Где-то рядом, в кустах, тихо посвистывала синица, а вот и она сама, перелетев через тропинку, уселась на ветку коряжистого тополя и, посидев на ней немного, полетела дальше по своим делам. На противоположной стороне реки раздалась четкая дробь ударов дятла; стихнув ненадолго, она вновь повторилась. День вступал в свои права.