Удачный брак

— Мне нужно было сменить картинку, — оправдывался он. — А тебе не сказал потому, что чувствовал себя виноватым, что трачу деньги на модные кафешки. В любом случае я не знаю, она ли это, но она была потрясающе красивой, похожей на фото убитой девушки.

— Потрясающе красивой? Ты издеваешься, мать твою? — заорала я. — И что? Хочешь сказать, что вы перепихнулись в тот вечер?!

— Вряд ли, — промямлил Сэм. — Я просто пытаюсь рассказать тебе все, что знаю. Так сказать, выложить начистоту.

— Отлично, — прошептала я. — Отлично, твою мать!

Внезапно Сэм перестал расхаживать туда-сюда, подошел к куче вещей и принялся в ней рыться, словно бы искал что-то определенное. Нет, только и могла подумать я. Я не хочу больше ничего знать.

Он разогнулся, держа одну из своих белых баскетбольных кроссовок, а потом ткнул в длинный коричневый след на боку, примерно в десять сантиметров в длину и три в ширину.

— Я обнаружил это сегодня.

— Что это?

Сэм поставил кроссовку на комод.

— Возможно, это кровь, да?

— Сэм, какого черта ты… — У меня сорвался голос, я даже поморщилась.

— Я не знаю, Лиззи.

— Ты же тогда ударился головой. Это наверняка твоя кровь, — сказала я, хотя мне уже было плохо от всей этой крови.

Сэм покачал головой:

— Я оставил кроссовки в коридоре. Наверное, чтобы прокрасться потихоньку. Я видел их, когда мы вернулись домой из больницы. А туда я ездил в вансах[14].

Я встала. Комната закружилась вокруг меня.

— Ну, тебя же кто-то должен был видеть в тот вечер. В то время, когда ее убили. — Я попятилась и оперлась о подоконник, чтобы не рухнуть. — Бармен после баскетбольного…

— Я уже спрашивал, — перебил меня Сэм. Теперь на его лицо густо падала тень, оно было красивым, но грозным. — Он меня не помнит.

— Ну а чеки из бара, — не унималась я, исступленно ища соломинку, что-то, что спасет нас. — Время смерти примерно между десятью и одиннадцатью. Баскетбол у вас раньше десяти не кончается, правильно? Даже если ты просидел там до начала двенадцатого, ты вряд ли успел бы так надраться. На это нужно больше времени.

Сэм снова покачал головой:

— Мы в тот вечер вообще в итоге не играли в баскетбол. Не набралось достаточное количество народу, начало лета, и все дела. Так что были в баре «У Фредди» к семи. Кто-то предложил выпить. Не я, клянусь. Но я выпил несколько шотов подряд. Это я еще помню.

— Ради всего святого, Сэм! — заорала я так громко, что у меня заболело горло. — Сколько, черт побери, ты мне недоговариваешь?

Сэм даже не взглянул на меня. Мы оба знали, что это значило. При такой скорости он мог сильно нажраться к обозначенному времени.

— Больше ничего, Лиззи. Это все…

— Подумай, Сэм! — завопила я в ужасе и ярости.

— Да я только и делаю, что думаю! — крикнул он в ответ. — Прости, Лиззи. Мне бы хотелось заверить тебя, что я не мог быть с ней в ту ночь, а уж тем более причинить ей вред. Что я вообще не мог бы причинить вред кому-то. Да еще так… — Он осекся, а когда снова наконец заговорил, то в голосе явственно слышалась печаль: — Но я не могу больше врать, Лиззи. Я столько раз уже страдал провалами в памяти, что сбился со счета. Я садился бухой за руль, сказал боссу — парню, который мне нравился, — чтоб он шел на три буквы. А я ничего этого не помню. У всех есть темные стороны личности, которые надежно спрятаны. Когда ты так сильно напиваешься, то хватка ослабевает, и темное «я» вылезает на свет божий. А что, если это темное «я» способно на убийство? Я уверен, что нет, но я не могу утверждать, ведь мы с ней никогда не встречались!

Все способны на любые поступки. Я ведь это знала, правда? Сколько раз я представляла, как мой родной отец втыкает нож в живот человеку, а потом приходит домой как ни в чем не бывало и ест спагетти? Моя кожа горела. Мне так хотелось, чтобы Сэм все отрицал. Я хотела, чтобы все распутывалось, а не отправлялось в свободное падение.

Отпечатки пальцев, перепачканных кровью Аманды. Что, если они принадлежат Сэму? Я представила лестницу в ее доме, всю в крови. О той силе, с которой Аманду ударили по голове клюшкой для гольфа. Я прижалась к окну еще сильнее, ощущая под пальцами холодное стекло. Интересно, если надавить еще немного, я вывалюсь или нет?

Зазвонил телефон. Я рванула к тумбочке, молясь, чтобы звонящий, кто бы это ни был, сказал мне что-то, доказывающее, что мужчина, которого я любила и так часто прощала, не мог быть убийцей. Звонили с мобильного какого-то нью-йоркского оператора. Это мог быть кто угодно. Но кто угодно был лучше, чем этот разговор.

— Алло! — выдохнула я.

— Эт Сара Новак. — Голос звучал нетрезво.

Не просто нетрезвая, а пьяная. Но этот ее книжный клуб с распитием спиртного был вчера. Почему все вокруг постоянно под градусом?

— Уже поздно, извините… Простите, я утратила чувство времени. Муж сказал, вы вчера приходили. Мне стало любопытно…

— Да. — Я тут же ощутила замешательство. Не припомню, чтобы я называла ему свое имя, но, наверное, Сара предупреждала, что я могу нагрянуть.

— И зачем вы приходили, позвольте поинтересоваться?