Удар иглы

Книг на кораблях почти не держали, смотреть было совершенно не на что, кроме как на капитанский секстант и глобус. Самым образованным и действительно неглупым человеком, которого мы нашли здесь, был монах-бенедектинец, нёсший в Новый Свет Божье слово. Несколько раз мы приглашали его в нашу каюту, и он был бы прекрасным собеседником, если бы не его религиозный фанатизм. Большой сторонник решения всех проблем светлой христовой веры старыми испытанными методами, он истово восхвалял костры, конфискации, пытки во имя того, чтобы образумить неверных и заставить их покаяться в заблуждениях и хотя бы перед лицом близкой смерти прийти в лоно самой доброй и человеколюбивой церкви.

Однажды я не выдержал и, потянуло же за язык, воскликнул:

— А как же пытки и огонь сообразуются с учением Христа? Известны же слова о том, что, когда тебя ударят по левой щеке, подставь правую.

— Воистину так. Из любви к Господу слуги его берут на себя тяжкий грех. Мы жертвуем собой и знаем, что на том свете с нас за это спросится. И не от ненависти, а из любви к людям, к тем, кто попал под наше жестокое сострадание, идём мы на это. Берём на себя грех, лишь бы обратить неверного в истинную Христову веру. И тем самым, погубив его тело, спасти бессмертную душу.

— Истины, вбитые силой, не становятся истинами для тех, в кого их вбили.

— Истина и есть истина, и главное, чтобы она была клятвенно принята.

— Но жестокость рождает ответные действия.

— Мы служим Богу, и не пристало нам бояться судьи, нити которой в руках Его.

В остальное время мы предавались тягучему безделью. Адепт переносил его гораздо легче. Он вполне от отрешиться от внешней пустоты окружающего мира, зная, что внутри него существует огромный и неисчерпаемый мир. Вот он снова занялся привычным занятием — начал вычерчивать какие-то формулы, астрологические знаки.

Закончив очередной этап этой работы, Винер невесело заключил:

— Похоже, мой дорогой Эрлих, в скором времени нас опять ждут серьёзные испытания.

— После того как нас свели обстоятельства, вся моя жизнь — сплошная неприятность.

— В связи с ростом влияния Марса нас ждёт новый тик, А влияния одиннадцатой планеты и кометы Гор вызовут сильные астральные возмущения. Мы входим в полосу, когда неприятности посыпятся одна за другой. Точнее, в эту полосу мы вошли, когда встречались с Бернандесом, но сейчас дела обстоят всё хуже и хуже.

— Значит, надо опять держать наготове пистолеты?!

— Да. И не выбираться без особой надобности из этого шкафа, именуемого почему-то каютой. Будем ждать.

Ждать долго не пришлось. Этим же вечером нам был преподнесён сюрприз. Мы уже не были расслаблены скукой, как недавно. На место расслабленности пришло ожидание, способное вытянуть все силы.

— Кто-то ждёт нас за дверью, — прошептала, почуяв недоброе.

Адепт приложил палец к губам, потом, кивнув, тихо произнёс:

— Точно. Что будем делать?

— Может, попытаемся скрутить его? Иначе мы так и будем жить в ожидании удара неизвестно с какой стороны.

— Попробуем.

Адепт зажёг фонарь. В закутке, куда выходила дверь нашей каюты, была темень, драться же в темноте, как мне не раз удавалось убеждаться, дело нелёгкое и очень опасное — всё зависит от глупой случайности.

Сжимая мой любимый кинжал — в тесноте это оружие гораздо лучше шпаги, — я на цыпочках подошёл к двери и потянулся к защёлке, но нас опередили.

Послышался крик, короткое ругательство, звуки ударов и грохот падающего тела. Затем в дверь кто-то неназойливо постучал. Адепт поднял пистолет.

— Эрлих, я чувствую, вы хотите всадить в меня пулю, — донёсся из-за двери голос. — Не стоит. Лучше откройте дверь.

— Вот чёрт! — выругался я.

— Я изнываю от жажды и мечтаю о глотке вина.

— Придётся налить ему вина, — вдохнул я и отворил дверь.

Ну конечно. Опять он, Генри Джордан!

— Опять ты! — так и сказал я.

— Я могу сказать то же самое. Это зависит от того, с какой стороны посмотреть.

— Невыносимо!

— Я не один, а с приятелем. Он немного притомился, и его не держат ноги.

Генри нырнул в коридор и затащил в каюту безжизненное тело, судя по одежде, принадлежащее матросу.

— Бедняга сильно устал, поджидая вас у дверей каюты. Тяжелее всего ему было держать нож, с помощью которого он хотел ознакомиться с вашими внутренностями.

— Кто это такой?

— Джованни Пизано из Венеции. Бывают, конечно, мерзавцы и похуже него, но только встречаются чрезвычайно редко. Последнее время он ходил в подручных у Бернандеса.

— Но как Аррано Бернандес узнал, на каком судне поплывём? — Мы оба были ошарашены.