Удар молнии. Дневник Карсона Филлипса

Я ощутил, как у меня на лбу выступает пот. Они качали головами, закатывали глаза, сердились, что вечер пятницы пропадает зря. Кто-то уже собрался уходить… и тут я сорвался.

Меня захлестнула волна адреналина, и я уже не был слабым, беспомощным Карсоном Филлипсом. Не знаю, кем я стал.

– Сидеть! – гаркнул я так резко, что напугал их. Ничего лучше, чем подчиниться, они не придумали. О да, мой выход. Годами я терпел все дерьмо, которым эти люди меня обмазывали, но уж теперь-то они у меня попляшут. – Столько долгих лет ты измывалась надо мной, Клэр! – заорал я во все горло. До сих пор не понимаю, откуда взялись все эти слова. – Столько лет вы все пинками загоняли меня на дно общества! Ну так с меня хватит! Думаете, они мне не поверят? А я их заставлю! Да люди в этой школе только и ждут подходящего повода на вас ополчиться!

Все вытаращили глаза до размеров яичек кита.

– Ясное дело, все меня ненавидят, – продолжал я. – Но только потому, что у меня одного в этом городе IQ больше размера обуви, и я не стесняюсь напоминать об этом людям! Так что давай, солнышко, играй со мной в свои интриги, но я себя больше запугивать не позволю! Терять мне уже нечего, а добиться нужно очень многого, и на этот раз никто из вас меня не остановит!

Все они побледнели, как смерть. Как первый ряд Республиканской народной конвенции. Теперь они мои, наконец-то мои! Но я продолжал. Подскочив к столу, я схватил первую стопку бумаг, которая подвернулась под руку.

– Примеры нужны? Вот вам примеры! – Я начал швыряться в них бумагой. – Стихи, рассказы, эссе, сценарии, романы, что угодно! Пишите что захотите, только чтобы это было своими словами и как можно быстрее дошло до меня! Рассказывайте о том, как меня ненавидите! Расписывайте в красках, как сильно хотите меня убить! Все ясно? А ТЕПЕРЬ ПОШЛИ ВОН ИЗ МОЕГО КЛАССА!

После такой вспышки мне трудно вспомнить, что было дальше, но я знаю, что они разбежались из комнаты, как мыши.

Несколько минут спустя мой внутренний Халк подуспокоился и я пришел в себя. Сердце колотилось, по спине катился пот. Никакой секс просто не может быть лучше этого чувства.

– Мелери? – потрясенно позвал я. – Ты это слышала? Ты это видела? Это было потрясающе! У меня получилось!

Ответа не было.

– Мелери? – повторил я и огляделся, но никого не нашел. Я даже Мелери перепугал, и она убежала с остальными. Ну и ладно.

Я подошел к доске Кловергейта, сорвал с нее все фотографии и победоносно написал: «Литературный журнал школы Кловер: открыт прием работ!».

Берегись, Северо-Западный: в следующем году тебя ждет Карсон Филлипс… и он напрочь поехавший!

24 октября

На выходных мне приснился лучший сон в моей жизни. Я стоял в лифте и ехал все выше, выше и выше. Не знал даже, остановится ли этот лифт когда-нибудь.

Я был старше, чем сейчас, уж не знаю, на сколько лет. Все вокруг как будто потемнело, потому что на мне были дизайнерские солнечные очки. Я посмотрел вниз и увидел, что одет в шикарный английский костюм.

Двери лифта открылись, и я оказался в редакции «Нью-Йоркера».

При виде меня все переполошились. Поначалу я растерялся: я ведь только что видел собственную одежду и знал, что это не сон из разряда «обнаженка на людях». Я двинулся вперед по коридору, и все работники дрожали от ужаса, когда я проходил мимо. И тогда я понял: они боятся меня, потому что я их начальник! Я как Миранда Пристли из «Дьявол носит Прада».

– Мистер Филлипс, простите, пожалуйста, мы не ждали вас до полудня, – пролепетала Реми. Она была на нервах и с наушником – Реми моя секретарша! – Мне перенести вашу встречу с президентом Мэддоу?

Я тяжело вздохнул.

– Я же предупреждал, что прибуду раньше обычного. Что здесь может быть непонятного? Редактор имеет полное право приходить и уходить, когда ему заблагорассудится, и вашу некомпетентность он терпеть не обязан, – сказал я.

Я был главным редактором и заодно – сволочью. Как же круто!

– Мистер Филлипс, сэр, вот ваш кофе! – Клэр подбежала ко мне с дымящейся чашкой.

– Все как я люблю, Мэтьюс? – отозвался я, не удостоив ее даже взглядом.

– Да, сэр, – сказала она. – Свежемолотые монгольские зерна, две чайные ложки швейцарских сливок, кубик вашего любимого некалорийного неканцерогенного сахара и полстопки «Джека Дэниелса».

– Благодарю, – сказал я Клэр, глотнул немного и тут же выплеснул остальное Реми в лицо.

– Я это заслужила, – покорно сказала Реми. – К слову, сэр, звонили из дома вашей матери. Похоже, она вышла из комы.

Я недовольно хмыкнул.

– Ну так велите им увеличить дозу, в конце концов, держать мою мать в коме – это их работа, – сказал я и, распахнув огромные двойные двери, оказался в своем кабинете. Реми и Клэр заходить туда было не дозволено.

Размером мой кабинет был с небольшую страну. Золотые столбы, огромное фортепиано – а я ведь даже не умею на нем играть! Стены увешаны сертификатами о почетных докторских степенях, фотографиями, на которых я со скучающим видом изображен в компании радостных президентов, премьер-министров и Мадонны.