Удар по своим. Красная Армия. 1938-1941 гг.

Впоследствии в собственноручных показаниях, написанных вскоре после ареста, Ушаков подробно и откровенно рассказывает о своих успехах на ниве «разоблачения» видных военачальников Красной Армии, а также членов ЦК ВКП(б) К.Я. Баумана, Э.И. Квиринга, В.Я. Чубаря, П.П. Постышева, Э.К. Прамнэка и других.

«Допрашивавшиеся мною командармы Седякин (до ареста начальник Управления ПВО РККА.— Н.Ч.) и Каширин (соответственно начальник Управления боевой подготовки РККА. — Я. Ч.) назвали Егорова и Буденного как заговорщиков. Николаев сцепился со мной и чуть ли не орал на меня за то, что я не имел права сделать такую политическую ошибку— взять показания на маршалов, особенно на Буденного. Я доказывал правильность своего поступка и убедил Николаева доложить Николаю Ивановичу заявление Седякина и Каширина. И как только Н.И. (Николай Иванович. — Н.Ч.) распорядился перепечатать их для ЦК, Николаев в одну ночь организовал получение около 15 или 20 показаний о Егорове и Буденном»³⁰.

Что происходило далее с Егоровым и Буденным, уже рассказывалось в соответствующих главах книги «37-й год. Элита РККА на Голгофе». В главе «А судьи кто?» прослежена и посмертная судьба командарма 2-го ранга Н.Д. Каширина, пытавшегося донести до ЦК ВКП(б) и его Политбюро сведения о безобразиях, творившихся в НКВД. О том свидетельствуют и материалы его очной ставки с маршалом Егоровым, где он прямо заявил о применении к нему со стороны Ушакова противозаконных методов следствия. Однако веры ему не было — в тот момент в зените славы находился не арестант Николай Каширин, у которого к тому же и два родных брата «оказались» врагами народа. Нет, на коне тогда был славный чекист Зиновий Ушаков, отмеченный двумя орденами за образцовое выполнение специальных (каких именно, мы уже знаем) заданий партии и правительства.

Из собственноручных показаний З.М. Ушакова мы узнаем такие малоизвестные подробности «кухни» Особого отдела ГУГБ

НКВД СССР, которых, пожалуй, нигде в другом месте не сыщешь. Это относится в первую очередь к «заговору военных» во главе с М.Н. Тухачевским, приоритет в разоблачении которого всегда так болезненно защищал Ушаков. Надо сказать, что с самого первого дня своего назначения на должность помощника начальника 5-го отдела ГУГБ Ушаков искал любую возможность для поднятия собственного авторитета, малейшую возможность отличиться. Честолюбия своего он нисколько не скрывает, считая, что способен на большие дела. Но чтобы показать себя во всем блеске, нужна была пусть маленькая, но война, к тому же война победоносная. И чекисту Ушакову такой вариант событий виделся в успешном раскрытии какого-нибудь заговора, желательно более крупного. А раз он курировал армию, то пусть это будет заговор военных, лучше всего в ее верхнем эшелоне.

Давая показания, Ушаков всемерно выпячивает свою роль первопроходца, пионера в разоблачении Тухачевского и его товарищей: «Я буквально с первых дней работы поставил диагноз о существовании в РККА и флоте военно-троцкистской организации, разработал четкий план ее вскрытия и первый же получил такое показание от б. (бывшего. — Н.Ч.) командующего Каспийской военной флотилии Закупнева»³¹.

Хватка у Зиновия прямо бульдожья: была бы зацепка, а остальное он раскрутит на полную катушку. Его начальник Леплевский знал об этом — ведь не зря же он перетащил Ушакова в Москву сразу после своего назначения. Такой зацепкой, своеобразной костью в пасть бульдога— следователя Ушакова послужили показания комбрига запаса М.Е. Медведева, до 1934 года возглавлявшего Управление ПВО РККА. По этому поводу Ушаков пишет:

«15.5 (то есть 15 мая 1937 года. — Н.Ч.) Леплевский сказал, что получаю на допрос Фельдмана — известного участника процесса «8» военных заговорщиков. Так как на Фельдмана было лишь одно косвенное показание некоего Медведева, я даже выразил удивление, почему мне не дали более важную фигуру с конкретной ролью...»

Прервем на время рассказ Ушакова, чтобы еще раз подивиться его наглости и самомнению. Он, видите ли, недоволен тем, что ему поручили допрашивать комкора Бориса Фельдмана — бывшего начальника Управления по начальствующему составу РККА, только месяц и успевшего побыть в должности заместителя командующего войсками Московского военного округа. Ушаков, опытный чекист, не мог не знать, что главный кадровик Красной Армии — фигура в среде военных далеко не последняя. Скорее наоборот — Фельдман по роду своей деятельности (он возглавлял это Управление с