Удар током

— Подмётные письма и знакомства в высоких эшелонах власти чреваты последствиями. Нельзя допустить, чтобы «туристы» пробовали влиять на историю страны. Это хорошо, что о нашей программе знают на самом верху и правильно среагируют на взрывоопасную информацию. Звонил общий знакомый, — полковник выразительно посмотрел наверх и приложил палец к условному погону на плече, — хотел вызвать в Москву, но у нас аврал: реконструкция лаборатории. Начальство согласилось со мной, генерал обещал прислать куратора у которого много вопросов к нам. Но я эти вопросы легко просчитал, зря что ли считаюсь одним из лучших аналитиков.

Серебряков плеснул себе чай и самодовольно покосился на старшего лейтенанта. Тот смотрел в окно. Сквозь массивные старые рамы тридцатых годов, проникали звуки большого города: лязг трамваев, шуршание шин и гудки автомобилей. Ленинград жил своей жизнью.

— Так вот, Москва будет интересоваться результатами работы ОЛИБ. Скорей всего, Мальцева попробуют прижать за язык, но он уже натворил слишком много, стал публичной фигурой, его знают болельщики и любители эстрады… И стоит задача отправить его в своё время, там пусть треплется сколько угодно. Но, как я понимаю, — Серебряков выразительно посмотрел на подчинённого, — наша наука пока не готова к экспериментам над человеком. Оттого к Мальцеву предпримут стандартные методы нейтрализации. У этого «героя» слишком высокий потенциал, а следовательно уровень опасности для государства.

Соболев оторвался от чая и настороженно бросил взгляд на начальника. Услышанное прозвучало как-то уж очень жёстко, полковник ему доверяет, вот и делится вещами, естественными в среде спецслужб, но режущими слух в повседневных отношениях. Морально-этические принципы зиждятся не на милосердии, а целесообразности. В принципе, он согласен с начальством. Досье поведало о многом, неужели талантливый выскочка Егор Мальцев, не допускал последствия своей откровенности. Соболев вздохнул:

— Я с вами согласен, Николай Трофимович, мы действительно не можем запустить установку сейчас. К декабрю планируется полностью закончить монтаж приборов. Сейчас всё зависит от строителей, монтажников и наладчиков. Пока все сотрудники в отпуске, кроме Дооса и меня. В следующем году по программе исследований, можем подойти к опытам с человеком. По нашим прикидкам потенциал «машины времени» подведём для испытаний с добровольцами. Но в первую очередь хочу «забросить» своего Петрушевского. Я вам уже докладывал.

— Да, помню. Ну что ж, на том и порешим. Если понадобится вызову для доклада куратору. Свободен. Ты сейчас куда?

— В ОЛИБ на улицу Курчатова. С начальником лаборатории колдуем над расчётами, да контролируем ход работ. Спасибо за новых сотрудников, видел в штатном расписании, но ещё не знакомился. До свидания.

Офицеры пожали друг другу руки. Спускаясь по лестнице, Соболев вдруг осознал, что дамоклов меч государственной безопасности может быть занесён над любым попаданцем, в том числе и над его агентом. Хороший парень, обязан ему жизнью, но кусач и сам себе на уме. Факт его существования и подобных уникумов, по определению, опасен для власть имущих. Исключительные личности в первую очередь предмет анализа спецслужб, где доминирует целесообразность и риски для Системы, а лишь затем — исследования учёных. Если я знаю будущее, рассуждал Соболев, то могу в любой момент что-то поменять в своём существовании, повлиять на других, что-то переделать, публично высказать свою точку зрения или как, Мальцев, использовать свои знания для успешной и безбедной карьеры. Но ведь я стою на пороге мирового открытия, и что мне тогда эти попаданцы? Я, Соболев Виктор Сергеевич, значительно сильнее и выше всех этих начальников и партийных функционеров, а путешественники во времени его марионетки! Эти рассуждения его испугали, но отогнать подобные мысли он уже не в силах. Спрятал неожиданные умозаключения подальше, главное сейчас, это создать прототип, а там видно будет.

В кабинете, заведующий ОЛИБ пил кефир и закусывал его ломтём городского батона с маслом — стандартный пищевой рацион учёного и администратора мелкого уровня.

— Добрый день, Генрих Иванович!

— Здравствуйте, Виктор Сергеевич. Ну, что там начальство, как Николай Трофимович?

— Всё как обычно: у них дела, у нас делишки. А а у вас?

— Колдую над третьим контуром, есть интересные идеи. Посмотрите?