Удар в перекладину

– … Нет, к животным настоящим он был совершенно равнодушен. У Аньки тогда был Семён, огромный рыжий котяра, любвеобильный, любого человека сразу считал другом, братом и сватом. Мы с ним постоянного играли. Ну я и Аня. А он к коту был равнодушен. К Ане тоже. Они друг друга терпеть не могли.

Дима грустно улыбнулся:

– … Да, что бы ты ни говорила, я сломал его жизнь. А он мою, братья же. Ну это уже всё неважно. Мне кажется, эта история уже практически закончилась, – Дима вспомнил то, что с привычно тренированным выражением лица сказал ему реаниматолог, лицо на мгновение свело судорогой. Он опустился на скамейку. Алое светило тонуло в Средиземном море. – Знаешь, я бы всё отдал, чтобы его вернуть… оттуда. Жаль, что это невозможно.

Они… Дима и его воображаемая спутница на некоторое время замолчали. Наконец он заговорил снова, проглотив ком в горле:

– Скажи, ещё ведь не поздно начать новую жизнь? Нет, скорее начать жить по-новому? Нет, пусть всё будет старым, но я стану другим. Во всяком случае постараюсь? Как ты считаешь, не поздно?

Пауза.

– Ты поедешь со мной в Виго? – он внезапно понял, кто она, его воображаемая спутница. – Испания хорошая страна, крупный город на Атлантическом океане. Я вот никогда не видел океан, хотя пять лет играл в Бордо совсем рядом с ним. Каждый день хотел поехать и… не ехал. А ты когда-нибудь видела? К тому же, ты же сама говорила, – он улыбнулся, – что твои предки родом из Испании. Надо же когда-то посетить историческую прародину? Да, и в Питер обязательно съездим, как я и обещал.

Ксения ничего не ответила, а Дима тяжело вздохнул и закурил сигарету. Воображаемые разговоры плохи тем, что никогда не повторяются в реальности. Всегда что-то идёт не так. Вот всегда.

– Вратарь тоже боится, – пробормотал он, затягиваясь. – Вратарь тоже боится, Ксюх, но только этого никто не знает.

За рулём такси сидел хомяк. Упитанный, с широкими плечами и большой округлой зубастой головой. Одет хомяк был кожаную куртку, на голове помещалась клетчатая кепка.

– На Фурштатскую? – сверившись с приложением, спросил он.

Дима кивнул. Говорить не хотелось.

– В ЗАГС стало быть? Ну это мы тогда поднажмём. Ко скольким вам?

– К двум тридцати, – буркнул Дима, уже понимая, что разговора или, лучше сказать, монолога словоохотливого хомячка ему не избежать.

– Ну… – протянул таксист, выруливая на набережную. – Это, думаю, мы успеем. Если мост совсем стоять не будет. А кто же его, Литейный мост, знает? Да?

Дима кивнул. Они проехали мимо Авроры.

– Вот, – обратил внимание на корабль хомяк. А я однажды отсюда особого пассажира в ЗАГС возил, тоже на Фурштатскую. Петра Первого, представляете? – Дима многозначительно хмыкнул. – Невеста на свадьбу заказала, мол, хочу жениться при Петре. Вот жених и нашёл ей ближайшего актёра. Мировой мужик оказался, кстати говоря, ГИТИС закончил. Правда вот в машину… – покачал головой водитель, – с трудом поместился, прямо как вы. А может, вы тоже Пётр? – в видимых в зеркале заднего вида глазах хомяка пылал искренний интерес.

– Нет, я Екатерина! – откровенно грубо ответил Дима, но это не помогло.

Хомяк раскатисто расхохотался:

– А позвольте спросить, Екатерина какая – Первая аль Вторая?

– Третья. Я из альтернативной истории.

Хомяк снова хохотнул, покачал головой:

– Из альтернативной…. Сразу понял, что вы – человек с юмором! Насмешили, спасибо.

На мгновение стало тихо. Дима скрестил пальцы, но нет. Шофер обернулся, глянул на Диму: