Удар в спину

— Что случилось? — спросил он.

— Я… Ты можешь приехать к маме?

— Да что стряслось? — уже предчувствуя что-то неладное, повторил вопрос Стахов.

— Ника. У неё внезапно подскочила температура. Она бредит…

— Понял. Я еду… Ты вызвала врача?

— Естественно, — раздраженно ответила жена.

— За тобой заезжать?

— Я уже дома. У мамы. Не теряй времени.

Бросив трубку, Антон метнулся к лестнице на второй этаж.

— Что случилось? — поднимаясь из-за стола, поинтересовался Мишка.

— У Ники высокая температура. Она бредит. Лида просит приехать, — не останавливаясь, пояснил Стахов.

— Да подожди ты! Мне поехать с тобой?

— Зачем? Вызови лучше машину.

— Тебя подбросит парень Кочета.

Через пару минут Антон уже выходил из дома. Со скамейки, стоявшей в тени нависающих над ней кустов, поднялись двое. Одного Антон знал — это был водитель Кочета. Второго — темноволосого, невысокого, но крепкого телосложения, он видел впервые.

— Это Грека, — идя следом, представил Кочет. — Пусть едет с тобой.

— Зачем?

— Пусть едет, — не терпящим возражений тоном потребовал Мишка. — И позвони, как приедешь. А машину пока оставь в своем распоряжении.

Путь от Мишки до дома тещи занимал обычно каких-нибудь двадцать пять тридцать минут. И, хотя на сей раз водитель постоянно превышал допустимую скорость, теперь дорога показалась Антону бесконечно долгой.

По подсказке Стахова водитель подъехал к нужному подъезду и затормозил. Не дожидаясь полной остановки, Антон открыл дверцу.

— Подожди! — попросил Грека, но Антон уже распахивал оказавшуюся незапертой дверь подъезда.

Молодой человек оказался в небольшом тамбуре перед очередной дверью. Справа находилась ещё одна, ведущая в подвальное помещение дверь.

Когда Антон начал набирать код, входная дверь за его спиной снова открылась, и кто-то зашел следом за ним в тамбур. «Наверное, Грека», подумал он тогда. И все. «Наверное, это Грека». Больше, помимо этой последней мысли, он ничего не помнил. Потом была только темнота. И ещё боль.

Очевидно, вошедший за ним с улицы человек ударил его чем-то тяжелым по голове. Или плеснул в лицо какой-нибудь лишающей сознания гадостью. В результате он сразу же «отключился». А потом его перетащили в багажник. Вот только — как все это могло произойти на глазах у охранников? Не могли же они, в конце концов, спокойно наблюдать, как незнакомые люди выносят его из подъезда! А может быть, они и не наблюдали? Может, именно они и везут его теперь «заказчику»? Вначале «угостили» ударом по затылку, а потом уже погрузили в машину. Или же все было по-другому? Возможно, их самих вначале «нейтрализовали», а потом принялись за него? Ответов на эти вопросы у Антона не было и не могло быть.

Стахов попытался вспомнить, видел ли он кого-нибудь, когда спешил от машины ко входу в подъезд, где жила его теща. Увы, тогда его мысли были заняты другим — его лапулей, его Никой. Поэтому он не видел ничего вокруг, просто не обращал внимания на окружающее. А надо бы… Ох, как надо было!

В результате теперь он задыхается от жары и запаха пыли в багажнике автомобиля, который везет его неизвестно куда и неизвестно с какой целью. Хотя — почему неизвестно? Скорее всего, его ударили чем-то тяжелым по голове, а затем, сочтя мертвым, погрузили в машину, дабы сбросить в какой-нибудь заброшенный колодец, или с грузом на шее спустить в реку. А может быть, где-нибудь в лесу, среди кустов и замшелых пней для него уже припасена укромная могилка. И теперь его везут, дабы швырнуть в яму и присыпать сверху прохладной мягкой землей.

Нарисованная услужливым воображением сентиментальная картина возвышающегося над ровной зеленой поверхностью темно-серого холмика странным образом взбодрила Стахова, пробудив в нем желание жить и бороться за свою жизнь. Собравшись с силами, он снова попытался изменить позу, и после нескольких безуспешных попыток понял, что его ноги и руки крепко связаны, а во рту у него торчит кляп. Это «открытие» обрадовало его. Действительно, если бы его сочли трупом, то едва ли бы стали затыкать чем-то рот и пеленать как древнеегипетскую мумию. Труп можно перевозить и без этих предосторожностей — он не кричит и не брыкается. Труп заведомо не будет сучить ногами и стучать по крышке багажника. Не станет он и звать на помощь. Следовательно, его похитители знали, что он жив. И если бы его хотели превратить в труп, то давно бы уже проделали это. Но, видимо, кому-то он был нужен живым. Может быть — на время, но живым. Кому-то от него было что-то нужно. «Кому-то, что-то…» — мысленно передразнил он себя. Приходилось признать, что он не знал ничего. Ничего определенного. Он просто не мог представить себе, что крылось за всем этим. Было лишь очевидно, что их с Мишкой «заклятый друг» снова переиграл их. Равным образом не вызывало сомнений, что ближайшее будущее не предвещало ему, Антону Стахову, ничего хорошего.