Удав, или Мальчики кровавые в глазах

I внутренний храм, мешает нормально себя чувствовать в обществе и в собственной душе. И человеку становится легче, иногда просто в физическом смысле легче.

Мы все когда-то исповедуемся, выговариваемся, признаемся, плачемся в жилетку. Не всякий пойдет на исповедь к священнику, к духовнику, но кому-нибудь когда-нибудь обязательно расскажет о том тайном, что гложет и мучает, — другу, любовнице, жене, матери, батяне-комбату, да хоть

(домашнему коту Барсику.

Головкин Сергей Александрович, 1959 года рождения, возбудимый психопат, навязчивый педофил с гомосексуальной ориентацией, серийный убийца, садист, вампир и каннибал, был признан психически нормальным человеком. Нормальным, то есть прекрасно осведомленным, что такое хорошо, что плохо, и осознающим, что все воплощения его дикой страсти — от целенаправленного знакомства и обмана мальчиков до захоронения их

I

останков — были хорошо продуманным и сознательно законченным преступлением.

Он признавался потом, что испытывал огромный душевный подъем и облегчение от причинения детям страданий и расчленения их тел. Он мог совсем не испытывать мук совести, мог считать себя каким-нибудь особенным, супер-Фишером, суперкиллером, самим дьяволом, мог противопоставить себя всему человечеству, но не мог не считать себя частью человечества. Хомо сапиенс обязан быть частью какого-то общества, иначе он сходит с ума по-настоящему.

У Головкина были мать и младшая сестра, были приятели, скорее просто знакомые по школе, Тимирязевской академии, работе, знакомые, окружавшие его в Горках-10 мальчишки. Но он был одинок. Всегда. У него никогда не было друзей, людей душевно близких. У него, как у «голубого», никогда не было любовника. А настоящие гомосексуалисты обычно стремятся к постоянным связям. И некому было высказаться о страшной тайне, переполнявшей его черную душу.

У Головкина хватало воли молчать об этом очень долго, но не хватило бы молчать всю жизнь. Потому что грех был настолько велик, что разрушал даже такой сатанинский храм, как у него в душе. Это было объективно, помимо воли и желаний Головкина. Он должен был потерять осторожность и попасться. Грех выдавил из него эту осторожность, и преступник не заметил свидетеля, указавшего следователям на него.

А потом он почти сразу лишился сил сдерживать молчание. Его исповедующими стали следователи по особо важным делам при Генеральном

прокуроре Российской Федерации, старшие советники юстиции Е. А. Бакин, В. Е. Костарев, капитан юстиции С. Н. Сильченко. И все, в чем признался Головкин, было проверено и доказано как реальное деяние и использовано против него. А судья А. А. Дзыбан вместе с народными заседателями Э. А. Карповым и Ю. А. Кузнецовым сформулировали закономерную кару.

Головкин был воспитан в духе правоверного советского атеизма, никогда не ходил в церковь и верил только в свои ужасные фантазии. Его приговорили, и он провел много времени в камере-одиночке для смертников. Ни свиданий, ни соседей, только свои тяжкие мысли. Вся его камера была увешана дешевыми бумажными иконками, горела лампадка. Преступник выражал запоздалое раскаяние.

Не было там с ним Бога, не могло быть. Но он не оставался совсем одинок. Пушкин в «Борисе Годунове» гениально выразил подобное состояние. С Головкиным всегда, до самой смерти, были «мальчики кровавые в глазах».

Развязка наступила осенью 1992 года. 4 октября грибники наткнулись в лесу на останки двух расчлененных детских трупов. Это было неподалеку от станции Часцовская и, кстати, неподалеку от пионерского лагеря «Звездный», близ которого в 1986 году было совершено убийство, породившее мрачную славу Фишера.

На этот раз степень разложения тел была не слишком сильной, их смерть наступила не больше трех недель назад. А это значило, что если сущесг-

вуют какие-нибудь свидетели, хоть что-то могущие сообщить следствию, то и найти их легче и память их будет надежнее, чем если бы обнаружилось, что убийство совершено давно. Руководителю следственной группы Евгению Бакину профессиональное чутье подсказывало — на этот раз они возьмут наконец Удава, просто обязаны это сделать.

Все признаки характерного почерка этого преступника были налицо: отчлененные руки, ноги, головы, скальпированная кожа, следы удавок, ожогов, отрезанные половые органы. Только одна новая деталь — волосы обоих мальчиков были совершенно седыми.

Для последующего изобличения вины убийцы, фактического доказательства Бакин распорядился на месте захоронения после вывоза останков зарыть маяк. То есть обыкновенную пустую, закупоренную бутылку, в которую была вложена записка на бланке прокуратуры о том, что на этом месте были найдены тела убитых Юры Ш. и Дениса Е. Их имена определили быстро. Родители не стали медлить, как мать Сергея К., апрельской жертвы, с заявлением о пропаже детей.