Удельный князь

Спустя три дня подошли к столице удела. Козельск уже оправился от летнего разорения и жил бурно, весело. Осенний торг захватил его прибережную часть и расползся до самых городских стен. Веселый гомон, перестук топоров, запахи солений, падшей листвы и осенних яблок формировали какой-то особый, специфичный шарм, производивший на гостей неизгладимое впечатление.

Мытарь, приметив «Пират», рванул в противоположную сторону со скоростью спринтера. На причале же встретил Деян с тверскими гостями. Стараюсь, загодя вестников отправлять. Если интересантов в одном месте заранее собирать, дела куда легче идут и быстрей, проверено.

— Здрав буде, Про... — осёкся Деян.

Встречающие вылупил глаза на парадную одежду и сопровождающих воев с золочёными бердышами. Горнистов с собою не взял, а вот парочку рынд прихватил для солидности. Они производили неизгладимое впечатление на местный люд, а обновленный «Пират» лишь прибавлял жару.

Подскочив к парню, обнял по-отечески и, увлекши за собою, попросил отвести к складу у пристани, арендованному для временного хранения песка. Мы шли по посаду и всюду были следы летнего пожара. Жалко выглядели ряды курных клетей, сложенных абы как, на добром слове. Посад активно строился, повсюду лежали груды смолистых брёвен.

Деян развернул дело масштабно, и накопленные запасы песка меня только радовали, а вот с поташем дела шли ни шалко ни валко. Золу и частично дрова гости скупали в мелких весях по Жиздре, но возможностей устроенных печей для выпаривания поташа не хватало. Думаю, лучшим вариантом стала бы артельная организация труда на местах добычи золы, а для этого дела потребны кристаллизаторы. А их, ранее весны всё одно не отдам. Про дела князя Деян толком ничего не ведал, как и большая часть люда городского. Князь Василий куда-то намылился и собранное по осени тиунами жито усердно грузит на струги, что и порождало противоречивые слухи. Обсудить дела толком не успели, заявившиеся от князя посыльные очень настойчиво, но вежливо пригласили в детинец, и я решил не откладывать разговор в долгий ящик. Пора расставить все точки над «и», нагонять караван с крюком до Козельска я минимум на неделю отстану.

Проследовав за гриднями козельского князя, верхами прошёл оружейный посад, где лихорадочно работали бронники, секирники, ножевники, стрельники, лемешники, удники, собирая дружину князя. Вскорости оказался у терема, где меня встретил тиун, и поднялся с ним по витой лестнице на второй этаж. Василий, встретил на широком балконе-гульбище, выходившим во внутренний двор с яблоневым садом.

Приложив руку к сердцу, обозначил лёгкий поклон:

— Здрав буди, Василий Пантелеймонович.

Князь отсалютовал серебряным бокалом и попытался встать, но не удержался и плюхнулся обратно, на густую медвежью шкуру, накинутую на лавку. Похоже мой клиент изрядно набрался.

— И тебе не хворать, — увидев необычные, богатые одёжи и цепь, взгляд его прояснился, а брови взлетели вверх. — И как ныне тебя величать прикажешь? Сызнова Прохором?

— Уехал Прохор в Погост на Море и будет не скоро, — ответил я с ухмылкой.

После, не спрашивая разрешения, подошёл к грубо сбитому столу и, усевшись напротив, взялся за копчёного рябчика. Немедля подбежавший чашник попытался налить густого византийского вина.

— Не-не, азм сладкое не желаю. Дозволь, княже, своим угостить?

Василий коротко кивнул страже и на балкон пропустили моего служку, что поставил пред нами ажурные хрустальные бокалы и пузатый кувшин с вином. Князь, взявши бокал, принялся крутить его, дивясь переливами света, проходящего сквозь снежинки стенки.

— И где ты сии диковины берёшь, а?

— Разве это диковины?

Рынды с трудом занесли искусно окованный сундук с подарками, а служка тащил следом за ними чернёный латный доспех, украшенный серебряной и золотой насечкой. Князь вскочил и восторженно цокая языком принялся примерять подарок. Размеры узнал ещё в прошлый раз, а кончар, рогатина и фанерный щит послужили приятным дополнением. В сундуке же князя ожидали лампы, шубы замшевые женские, всякие там крема и косметика и прочая приятная взору мелочь.

Вдоволь наигравшись с доспехом и кинув беглый взгляд на богатстве в сундуке, он взялся за рынд. Щупал кафтаны, простукивал броню и даже сбегал за бердышем, что вои оставили при входе. Взявшись за рукоять, сделал несколько выпадов, оценил баланс и вес, пару раз лихо прокрутил топор.

— Добре, добре. Хм, — князь наконец вспомнил о моём существовании и во второй раз цепким взглядом пробежался по деталям одежды и украшений. — Пешцев супротив конных выходит выставил. Не по обычаю то дедовскому.

— Если ты про дело при острожке моём, то ратаи не такими топорами махали, а рогатиной особой. Неждан! — обратился я к своему вою. — Дуй на «Пират» и Ратшу веди, да чтобы при броне был.

Князь подобрался, от дурмана не осталось и следа.

— Врана пошто на щит и стяг взял? Ужель сокол Рюрика не мил?