Удержать любой ценой (ЛП)

— Например, свяжешь меня? - Я сжимаю вместе запястья и протягиваю их ему. — Не знаю, это в своем роде извращенно. Мне это может понравиться.

Ко мне возвращаются воспоминания о немеющих руках и о том, как провела несколько дней привязанной к кровати, и я роняю руки на колени. Как только я думаю, что в порядке, что забыла о поступке Сэла, воспоминания вспыхивают в моем сознании, напоминая, что я никогда не избавлюсь от него.

Не зная о моем внутреннем смятении, Адриан издает разозленный вздох и продолжает печатать на телефоне.

— Мне не нужен доктор, — беззаботно произношу я, вновь пытаясь ухватиться за мою игривость. — Тебе не нужно вытаскивать его из постели в такой час лишь для того, чтобы измерить давление, ведь мы оба знаем, что ты не позволишь ему даже близко подобраться к моим женским прелестям.

Адриан моргает и смотрит на меня так, словно ему даже в голову не приходило, что ребенок означает, что врач в конечном итоге будет постоянно на подхвате.

Я двигаюсь вперед, стаскивая с себя простыню и отбрасывая его рубашку, и оказываюсь перед ним обнаженной. Когда я приближаюсь, Адриан отходит назад, пока не ударяется о тумбочку. Он не может отвести взгляда от моей обнаженной груди, и я не возражаю против этого голодного выражения на его лице.

Затем Адриан как бы одергивает себя.

— Прекращай, Валентина. Я серьезно. Я не буду рисковать тобой или моим сыном ради чего-то вроде грубого секса. Мы можем просто проявить осторожность и дождаться родов.

Я разочарованно развожу руками и отступаю, чтобы не смотреть на него. Поскольку очень даже уверена, что скажу что-то, о чем пожалею, если Адриан продолжит смотреть на меня диким взглядом, который, я знаю, никак не подействует. Или хуже того, если я подтолкну его к этому, он будет винить меня в своих действиях.

Не знаю, гормоны это или обрушились стены моей реальности, но внезапно мне становится очень одиноко. Это совсем не то чувство заботы и любви, которое было прежде. Адриану не нужен партнер; ему нужен инкубатор.

Когда я вновь поворачиваюсь лицом к Адриану, он окидывает взглядом лишь мое лицо, отказываясь опускаться ниже.

— Почему бы тебе не принять душ, а я сменю постельное белье, и мы ляжем спать? Тебе нужен отдых, чтобы наш сын рос сильным.

С меня, черт подери, достаточно. На меня обрушивается горячая липкая волна гнева, когда я разворачиваюсь на пятках и иду к двери. Не успев дойти до коридора, я выкрикиваю:

— Надеюсь, это девочка.

18

АДРИАН

Как только Валентина исчезает из поля зрения, что-то ломается внутри меня. Нет. Пока я жив, она не поступит так со мной вновь.

Я поднимаюсь с кровати, по-прежнему обнажённый, и мчусь за ней, хватая на ходу брошенную рубашку. Дело даже не в том, что я несколько раз сказал ангелу не оставлять меня. Дело в том, что она вновь убегает. Если Валентина думает, что сможет выбраться во второй раз, то ей придётся столкнуться с суровой реальностью того, как далеко я могу зайти в попытке защитить то, что принадлежит мне.

Несмотря на то, что я почти сразу последовал за ангелом, у неё передо мной имеется хорошая фора. Я настигаю Вэл в фойе, но она остановилась посреди помещения, словно мучается от факта, что покинула комнату. Я расслабляюсь позади неё и накидываю хлопок ей на плечи, чтобы она оделась.

— Нет, — процеживает она почти в рыдании. — Не трогай меня сейчас. Я не ухожу из пентхауса, мне просто нужна гребаная минута.

Она не часто ругается, но когда это происходит, по ощущениям это словно удар в грудь исподтишка.

— Всю мою жизнь, — продолжает она, — люди принимают за меня решения. За кого я выйду, что я надену, как должна отреагировать, и знаешь, что... все они говорили, что так будет лучше для меня. Каждый... даже мой отец сказал, что так будет лучше для меня, когда согласился на помолвку и взвалил на меня Сэла.

Я открываю рот, чтобы заговорить, но она перебивает:

— Я хочу увидеть Роуз.

У меня уходит мгновение, чтобы обдумать сказанное, мое сердце неприятно подскакивает к горлу, а слова звучат резче, чем я хотел.

— Она мертва. Ты не можешь увидеть её.

Что-то дикое сверкает во взгляде  Вэл.

— Думаешь, я не знаю? Ты сказал, что позаботился о ней, я хочу сходить на могилу Роуз. Мне так и не удалось попрощаться с ней. И если бы сейчас она была здесь, именно к ней я бы побежала, чтобы разобраться во всем, что чувствую.

Я тянусь, чтобы притянуть ангела к себе, но она вырывается из моих рук. Я сокращаю дистанцию между нами, вжимая ее в ближайшую стену. Если Валентина не позволяет мне прикасаться к ней, то, по крайней мере, выслушает меня.

— Ты должна приходить ко мне, если тебе есть в чем разбираться. Мы женаты. Я должен быть человеком, на которого тебе захочется положиться.

Она поднимает подбородок, сжимая челюсть.

— И я могла бы положиться на тебя, если бы ты не был так намерен запереть меня здесь, словно гребаную пленницу. Я – человек. Я совершила ошибку и извинилась. Я думала, ты простил меня, но теперь это выглядит так, словно ты используешь беременность, чтобы наказать меня прежде всего за то, что я сбежала.