Удержать высоту

— Мой воспитанник, — с гордостью произнес он, указывая на подполковника. — Начинал взводным в Коломне в полку, которым я тогда командовал, и вот на какую высоту поднялся — стал Героем, командиром гвардейского минометного. Одного из лучших на фронте. А как воюет, тебе, Семен Иванович, рассказывать не приходится. Спасибо, Петро. От всего фронта спасибо.

И суровый седой генерал, крутого нрава которого побаивались даже в штабе фронта, еще раз крепко, по-отечески обнял командира.

— Теперь, Шутов, нацеливайся на Витебск. У немцев там крупная группировка, сосредоточено более пяти дивизий. Так что ждут тебя большие дела. Не удивлюсь, если после этого города полк твой станет орденоносным, Витебским… Пора, давно пора…

За ужином генерал-полковник рассказал Балтийскому и Шутову об обстановке на фронте, об общих замыслах стратегической наступательной операции в Белоруссии, которую намечается провести силами нескольких фронтов, сказал о той роли, которая отводится для совершения прорыва артиллерии, и в частности их гвардейскому минометному полку.

— Детали наступления будут прорабатываться в Генеральном штабе, а после того, как ее утвердит Государственный Комитет Обороны и Верховный Главнокомандующий, нас вызовут в Москву, поставят конкретные задачи, будем знать, куда нацелят 43-ю армию и твой, Петр Васильевич, полк, — сказал командующий. — Так что готовься, набирайся сил, готовь технику, пополняй боеприпасы.

Генерал-майор Балтийский несколько раз толкал коленкой под столом Шутова: мол, давай, самый удобный момент завести разговор с Николаем Михайловичем о доукомплектовании боевыми машинами. Когда еще представится такая возможность — поговорить наедине, по-свойски, непринужденно, почти что в домашней обстановке? Тем более что командующий остался доволен твоими действиями на поле боя и вообще знаком с тобой давно, любит тебя, считает своим учеником… Он тебе ни за что не откажет.

Но Петр делал вид, что не чувствует этих толчков, не замечает тех прозрачных намеков, которые делает ему начарт армии. Конечно, ничего предосудительного в его просьбе действительно нет. Не о себе лично хлопочет — о деле. Но тем не менее не лежала у него душа, не мог он просить исключительного внимания к своему полку, зная, что и у других командиров реактивных частей фронта положение не лучше.

Балтийский понял его нерешительность по-своему. Шанса получить вне очереди недостающую для артиллерии армии, для минометного полка технику он упустить не мог.

— В связи с предстоящими событиями вас, Николай Михайлович, и в Кремль, наверное, пригласят, — начал он издалека. — Слышал я, Верховный вас лично знает, часто звонит по телефону.

— Не знаю, как насчет Кремля, — отметил Хлебников, — а на уровне Генерального штаба задачи будут ставить, это точно. Так всегда бывает перед началом операции. И товарищ Сталин, случается, звонит. Но, конечно, строго по делу. Интересуется состоянием артиллерии, ее вкладом в решение стратегических вопросов, наличием боеприпасов, тем, как показывают себя опытные образцы оружия…

— Да-а-а, — протянул Балтийский. — Состояние боевой техники — проблема очень острая. И для нас тоже. К сожалению, орудия часто выходят из строя. И не по конструкторской или заводской вине — война. Фашистская авиация лютует. Вот у Шутова в одном из дивизионов почти половина машин разбита, в других — дела чуть получше. Ему доукомплектовать бы полк новенькими установками, боевая мощь возросла бы, пожалуй, вдвое… А фронт пока нам помочь ничем не может. Да и у него резервы не бездонны. И ГАУ не очень щедро. Может, намекнуть об этом товарищу Сталину?

Шутов сидел за столом, опустив глаза, ни жив ни мертв от смущения. Ему казалось, что уши у него горят, как два факела, а генерал-полковник Хлебников смотрит осуждающе на него одного, считая, что он подстроил весь этот разговор. Еще мгновение, и терпение командующего кончится и он, несмотря на доброе отношение к Петру, выскажет все, что думает по этому поводу.

Но Николай Михайлович словно бы и не замечал «дипломатии», что развернулась вокруг новой техники, тон его беседы даже не изменился.

— Просить, конечно, можно, друзья мои, — задумчиво проговорил он, — и, наверное, к началу операции орудий большой мощности, в том числе и «катюш», нам подбросят, но куда ее распределить, будет видно из замысла Ивана Христофоровича Баграмяна. Хотя если становиться на позицию ГАУ, то ясно, что наш фронт не единственный, кому требуется помощь и поддержка, да и полков, как у Шутова, сегодня хватает. Думаю, вам не нужно напоминать, на какие жертвы идет наш народ, чтобы армия ни в чем не нуждалась… Требовать от него чего-то еще дополнительного?! У меня, например, язык не поворачивается.

Командир полка был уже и не рад, что завязался такой разговор, досадовал на себя, что не уговорил генерала Балтийского не начинать его. И хотя Хлебников не сделал им никакого явного упрека, понятно было, что их «дипломатия» провалилась с треском.

— А где же выход? — не отступал начарт армии.