Удержи меня. Здесь

– Нравится, да, – немного поколебавшись, соглашаюсь я. Но мне не удается его обмануть. Он знает, что я недоговариваю.

– Не хотите поговорить об этом?

– Вы довольны своей работой? – вместо ответа спрашиваю я.

– Я доволен тем, что сегодня вечером могу провести немного времени с вами. И что я в состоянии обеспечивать семью. Так что не хочу жаловаться.

Я кажусь себе дурой. Самореализация – это привилегия.

– Думаю, мои проблемы довольно эгоистичны, – признаюсь я.

– Это ваше право, – произносит Милош. – Не хотите поговорить со мной о ваших эгоистичных проблемах?

– Я не знаю, куда это все приведет, – объясняю я. – Меня интересует все и ничего. У всех в моем окружении есть увлечения, только у меня нет. Такое ощущение, что я немного провисаю.

Он улыбается мне в зеркале заднего вида.

– По-моему, вам не стоит беспокоиться. Вы так молоды. У вас еще много времени, чтобы найти свое увлечение. Я лишь надеюсь, что, когда момент настанет, вы никому не позволите вас в чем-то убедить.

Я тоже надеюсь. Киваю, но в горле у меня образовался комок. Мне все кажется неправильным. Я трачу время на вещи, которые для меня ничего не значат. В данный момент еду на свидание с незнакомцем, чтобы родители и дальше обеспечивали мое бесцельное существование, хотя при мысли о Малике сердце грозит выскочить из груди. Я обманываю его, себя и родителей. Разве что последнее не вызывает у меня угрызений совести.

– Помните? – спрашивает Милош и включает стереосистему. Стоит зазвучать первым тактам «Take on me» группы «a-ha», мы оба расплываемся в улыбке. Это наша песня. Каждый раз, когда Милош забирал меня из школы, мы слушали ее на полной громкости и подпевали во все горло. Так же делаем и сейчас.

В припеве мы никогда не вытягиваем последнюю высокую ноту, но не в этом смысл. Смысл в том, чтобы подурачиться и на пару минут забыть о школе, семейных проблемах или благотворительных вечерах.

Через полчаса мы приезжаем на место. Это пятизвездочный отель в глуши, который притворяется историческим зданием.

Милош, выйдя из автомобиля, обходит его и открывает мне дверцу. Меня тошнит от этой услужливости, но я не могу запретить Милошу проявлять ко мне учтивость. В босоножках на высоких каблуках я шагаю по расстеленной красной дорожке к залитому теплым светом холлу. Не хватает только репортеров, которые выкрикивали бы мое имя.

Я так сосредоточена, чтобы не запутаться в платье, что поднимаю взгляд лишь тогда, когда становится слишком поздно.

– Сестренка, – произносит хорошо знакомый голос.

Перед стеклянной дверью стоит мой брат Себастиан и курит.

– Не знала, что ты тоже здесь, – в легкой растерянности признаюсь я. То, что придется провести вечер в компании матери и неизвестного кавалера, и без того ужасно.

– Я сопровождаю маму, – отвечает он. – Она взбесилась, потому что папа не смог. Или не захотел.

– Чем она тебя подкупила? – любопытствую, зная, что Себастиан никогда ничего не делает по доброте душевной.

Брат делает затяжку и ухмыляется.

– Она достанет мне номер Лорен Фитцджеральд.

Я закатываю глаза. Лорен Фитцджеральд – это дочка-модель одного из знакомых родителей.

– Сиськи – огонь, – заявляет он, бросив взгляд на мое декольте. – А ты явно идешь all in [16].

– Заткнись, – огрызаюсь я, мечтая врезать ему сумочкой. Но вместо этого протискиваюсь мимо брата внутрь.

– Да, давай, иди туда. В любом случае невежливо так долго лишать будущего мужа этого зрелища.

В холле я поворачиваю туда, куда указывает большая табличка, на которой крупными буквами с завитушками написано:

«Благотворительный прием Форсайтов»

На пороге огромного бального зала мне приходится несколько раз моргнуть, чтобы привыкнуть к яркому свету. Все выдержано в белом цвете. Круглые столики с белыми скатертями украшены белыми цветами и белыми свечами в серебряных подсвечниках. На стульях белые чехлы, и несколько высоких барных столиков по краям зала застелены белыми скатертями. Светлый деревянный пол блестит в свете люстр, а группа на сцене играет свинг. Не ожидала такого на этом мероприятии. Я скорее ждала струнный квартет.

Около двери на подставке в форме мольберта находится план рассадки. Мне требуется пара секунд, чтобы в нем разобраться. Имена гостей перечислены с краю в алфавитном порядке, а рядом значатся номера столиков. Всего двадцать столов, за каждым по десять человек. Я изучаю список, и какие-то фамилии кажутся знакомыми. Члены семьи Редстоун-Лори сидят за столом номер семь.

Я прохожу мимо дам в бальных платьях и мужчин в смокингах, которые с энтузиазмом обмениваются любезностями. И издалека узнаю маму, которая сидит ко мне спиной. Ее волосы собраны в замысловатый пучок. Длинная тонкая шея украшена нитью жемчуга. Обтягивающее черное платье расшито жемчугом на талии, выгодно подчеркивая стройную фигуру.

– Привет, мам, – здороваюсь я, оказавшись у нашего столика.

– По пути было много пробок? – спрашивает она, повернувшись и оглядывая меня с головы до ног.

– Нет, вообще-то мы хорошо добрались.