Удивительная жизнь Эрнесто Че

Местечко Иракли было чистым раем на земле – прекрасным и пустынным. С тех пор как Павел впервые побывал в этом чудесном уголке, друзья приезжали в отпуск только сюда. Поездка из Софии в Варну на доисторическом поезде (он мог бы стать лучшим экспонатом любого железнодорожного музея!), который всю дорогу натужно пыхтел, выбрасывая в воздух клубы смрадного дыма, занимала десять часов, потом нужно было пересесть в такси и еще два часа трястись по плохой дороге до Иракли в окрестностях Обзора, где посол снимал у мэра дом. Да какой там дом – домушку с тремя комнатами и открытой деревянной террасой, служившей одновременно гостиной и столовой. Удобств было немного, зато солнца, света и тепла – хоть отбавляй. Дом соседа справа стоял метрах в пятистах, не меньше, влево на много километров тянулся пляж с божественно бархатистым песком соломенного цвета. Черное море наполняло их души счастьем.

Оно было в их полном распоряжении.

Кто-нибудь то и дело удивлялся: «Какой дурак назвал его Черным? Разве оно не бирюзовое?» – и остальные начинали перебирать оттенки синего, чтобы придумать новое «правильное» название.

Они были неразлучны, как перелетные птицы.

В том августе 1951 года погода стояла просто божественная, на побережье дул легкий ветерок, смягчавший жару. Тереза каждое утро готовила солнцезащитный крем по рецепту жены мэра, смешивая тертую морковь с йогуртом и оливковым маслом, и все намазывали им кожу перед выходом на пляж. Не делал этого один Павел и в результате так обгорел, что целую неделю просидел под плетеным навесом. Кристина вспомнила давние кулинарные уроки матери и приготовила петуха в вине и яблочный пирог. Иногда его превосходительство чрезвычайный и полномочный посол купался голышом, как анархист («Мы все равны, разве не так?»). они чувствовали себя робинзонами на необитаемом острове и были несказанно счастливы. Йозеф и Павел занимались серфингом, Тереза, Кристина и дети с восторгом следили, как они ловко скользят по волнам.

Все разговоры касались только семейных дел и детей, они восторгались смелостью Мартина – мальчик еще не ходил, но не испугался волн, когда отец впервые отнес его на руках купаться. Кристине и Терезе очень нравилось, что Людвик и Хелена стали неразлучными друзьями. Всем хотелось, чтобы эта чудесная спокойная жизнь длилась вечно, они были не против забыть Прагу и остаться в глухом уголке Болгарии навсегда.

По вечерам друзья ужинали на террасе. Йозеф священнодействовал у гриля, жарил на открытом огне мясо и сосиски.

Павел и Тереза мечтали о втором ребенке, но у них пока ничего не получалось.

– Не волнуйтесь, малыш появится, не спросив на то вашего дозволения, – утешала их Кристина.

– А ты осчастливишь нас третьим?

– Ни за что!

Когда на землю опускалась колдовская ночь, Павел раскладывал на столе карту звездного неба, они смотрели на Млечный Путь и наслаждались ароматом цветущих лип.

28 ноября 1951 года все газеты сообщили об аресте генерального секретаря компартии Чехословакии Рудольфа Сланского и тринадцати высокопоставленных руководителей, министров и членов политбюро. Если бы над Прагой зависла летающая тарелка марсиан, граждане и то удивились бы меньше. Обвинение в предательстве выглядело совершенно диким. Как поверить, что «старые» коммунисты брали деньги от американцев и шпионили в пользу Израиля? Людям показалось, что разразилась новая война.

Павел исчез 27-го. Судя по всему, он покинул здание посольства в Софии во второй половине дня. Утром посол провел совещание с сотрудниками, потом они вместе пообедали, и его превосходительство был привычно спокоен и доброжелателен. Павел поручил коллегам составить доклад о состоянии сельского хозяйства Болгарии и ушел к себе. 28 ноября, в три часа ночи, Терезу разбудили пражские полицейские, они разыскивали ее мужа и пришли с обыском. Она возмутилась, угрожала позвонить товарищу Сланскому: «Его жена – моя близкая подруга!» Полицейские рассмеялись Терезе в лицо, перевернули вверх дном квартиру, забрали все документы, тетради, письма, вырезки из газет и гранки русского перевода книги Павла «Брестский мир: дипломатия и революция». Уходя, они пригрозили, что обязательно вернутся и займутся ею, как только покончат с «предателем Цибулькой».